Дэвид Уоллес - Бесконечная шутка

Орин выбрал БУ. Бостонский университет. Не теннисная мекка. Не в лиге Калтеха академически. Не то место, что нанимает ансамбли или вывозит тебя на римскую оргию открытых дверей. И всего в трех километрах вниз по холму и Содружке от ЭТА, к западу от Залива, за перекрестком Содружества и Бикон, Бостон. Это стало как бы совместным решением Орина Инканденцы / Аврил Инканденцы. Маман про себя считала, что Орину, с одной стороны, важно оказаться вне стен дома, в психологическом плане, но, с другой стороны, все же иметь возможность вернуться, когда пожелает. Эти свои мысли она изложила Орину, предварив их рассказом о том, что боится из-за переживаний о том, что именно лучше для него психологически, превысить свои материнские полномочия и вмешаться в его личную жизнь с непрошеными советами. Согласно всем ее спискам и табличкам плюсов и минусов БУ был со всех сторон лучшим вариантом для О., но, чтобы не превышать полномочия и не лоббировать непрошено, Маман шесть недель буквально выбегала из любой комнаты, куда входил Орин, зажав рот обеими руками. Когда она умоляла его не позволять ее мнению повлиять на выбор, у Орина на лице появлялось характерное выражение. В этот период Орин описывал Хэлу Маман как человека-змею из цирка, только который работает не со своим, а с чужими телами, что врезалось Хэлу в память навсегда. Сам, опираясь на свой опыт, наверное, считал, что Орину «лучше вообще проваливать из Додж-сити», попытать счастья на Среднем Западе или на Тихоокеанском побережье, но держал свое мнение при себе. Он никогда не мучился из-за того, что чего-то там превысит. Наверно, думал, что Орин уже большой мальчик. Это было за четыре года и тридцать с чемто релизов развлечений до того, как Сам сунул голову в микроволновую печь, со смертельным исходом. Затем оказалось, что приемный-слэшсводный брат Аврил Чарльз Тэвис, который в то время председательствовал в АЛС 96в Троппингемшире, оказался товарищем по спортивноадминистративной сети второстепенных видов спорта с теннисным тренером Бостонского университета. Тэвис в особом порядке слетал на «Эйр Канада», чтобы устроить встречу всех четверых – Аврил, ее сына, Тэвиса и тренера БУ. Тренер БУ оказался престарелым выходцем из Лиги Плюща, из тех словно высеченных из камня патрициев, профиль которых так и просится на монету, и любил, чтобы его «орлы» носили все белое и после матчей по старому обычаю даже буквально скакали через сеть, чтобы поздравить друг друга, вне зависимости от исхода матча. В БУ была всего пара игроков национального уровня, в смысле – за всю историю, да и то в 1960-х н. э., задолго до вступления во власть этого франта; и когда тренер увидел, как Орин играет, его едва удар от счастья не хватил. Не забывайте: посредственность зависит от контекста. Игроков БУ зазывали (буквально) из новоанглийских загородных клубов, они носили глаженые шорты и такие белые теннисные гомосвитерки с кровавой полосой на груди, и говорили, не двигая челюстью, и играли со скованной и патрицианской подачей с выходом к сетке, как играешь, если брал много летних уроков и участвовал в клубных круговых турнирах, но ни разу не выходил на корт, чтобы убить или умереть, физически. Орин вышел на корт в обрезанных джинсах и кроссовках на платформе без носков и зевал до ломоты, пока разносил безупречно ухоженного 1-го БУ в одиночном разряде со счетом 2 и 0, выбив где-то 40 победных свечей. Затем старик-тренер БУ пришел на встречу на четверых, которую устроил Тэвис, в чино от «Л. Л. Бин» и поло от «Лакост», взглянул на размер левой руки Орина, затем на Маман Орина в узкой черной юбке, жакете из саржи, с сурьмой под глазами и с башней волос на голове, и его чуть не хватил второй удар. Она всегда почему-то так влияла на пожилых мужчин. Орин оказался в позиции, когда мог диктовать любые условия, ограниченные разве что смехотворностью спортивного бюджета БУ 97. Орин подписал договор о намерении, согласившись на фулл райд БУ плюс оплаченные учебники, ноутбук «Хитачи» со всем софтом, жилье вне территории кампуса, расходы на проживание и прибыльную учебно-производственную практику, которая сводилась к включению разбрызгивателей на историческом стадионе «Никерсон» команды «Терьеров» БУ каждое утро, на которых и так стояли таймеры, – эта работа была единственной своеобразной приманкой БУ для теннисных рекрутов. Чарльз Тэвис – который поддался уговорам Аврил, этой же осенью сдал обратный билет в Канаду и остался в качестве врио ректора, чтобы помогать отцу Орина надзирать за академией 98, со все более и более широкими полномочиями по мере того, как внутренние и внешние странствия все чаще и чаще отвлекали Дж. О. Инканденцу от Энфилда, – 3 % года спустя сказал, что и не ждал от Орина «спасибо» за то, что он свел его, Орина, с теннисным аппаратом БУ, что он и не за «спасибо» помогал, и что человек, который делает услуги ради чьей-то благодарности, – скорее двухмерный образ человека, чем настоящий человек; по крайней мере, так рассуждает лично он, сказал он; он спросил, а как думают Аврил, Хэл и Марио? трехмерный ли он человек?