Лайза Джуэлл - День, когда я тебя найду

Но вот они вместе идут к дому Китти Тейт, и у Элис все равно болит сердце, и нестерпимо хочется его обнять. Кем бы он ни был. Что бы ни натворил.

Фрэнк смотрит на Элис и неуверенно улыбается. Интересно, о чем она думает? Сожалеет о каждой минуте, проведенной в его компании? Вспоминает проведенную с ним ночь? Или уже внутренне воспринимает его как монстра, которым он может оказаться?

Вернувшись из небытия, он с самого начала чувствовал отзвуки насилия, рук, сжимающих горло, убийства, медленно пожирающего изнутри. Что обнаружит друг Лили, когда откроет дверь квартиры номер один? Пустую комнату? Мертвое тело?

Он осознает, что оторвался от остальных.

– Фрэнк? Ты куда? – кричит Элис.

Он смотрит на них и на дорогу, ведущую к морю.

– Можем мы?.. На секунду?

Какая-то сила влечет его вниз, с холма, на пляж. Он уже ходил по этой дороге. Много-много раз. Остальные кивают и следуют за ним. Он идет по узкому тротуару, переходит дорогу и видит его, коттедж «Рэббит». Только теперь он называется по-другому. На табличке, висящей снаружи, написано «Коттедж “Айви”». Его покрасили в небесно-голубой цвет, а в окна вставили двойные стеклопакеты.

Фрэнк смотрит на маленький домик и чувствует, как его душа открывается, подобно створке колодца. Здесь они были все вместе в последний раз. Если бы тем вечером он вернулся из паба вместе с семьей, если бы остался с родными, а не бегал за девушками, если бы не выпил три рюмки текилы и не привел сюда малознакомых людей, тем вечером они бы все легли спать, проснулись бы утром вместе и провели вместе день, и следующий, и следующий, а потом вернулись бы на юг и были бы вместе остаток жизни. Кирсти бы познакомилась с нормальным парнем, и у Грея появился бы зять, а потом племянник или племянница. Может, он даже сам бы обзавелся женой и детьми. Его мать отнеслась бы к опустевшему гнезду как нормальный человек, не как замученный тревогами невротик. Его отец постарел бы, поседел, и они оставались бы нормальной, скучной и идеальной семьей до скончания времен.

Он один виноват во всем. Во всем. Во всем .

На булыжной мостовой появляется Дерри с ключами от дома Элис в руке. Она с удивлением смотрит на них.

– Спасибо, что предупредили, куда пойдете, – иронизирует она. – Я вернулась в кафе, и женщина на улице сказала, что вы все отправились сюда.

Элис извиняется, Дерри пожимает плечами и прячет руки в карманы. Все направляются обратно в город. Фрэнк оказывается рядом с Дерри. Какое-то время они идут молча, но потом Дерри спрашивает:

– Так что, Фрэнк, ты убил его?

– Кого? – изумленно переспрашивает Фрэнк.

– Марка Тейта. Ты его убил? Ты постоянно смотришь на свои пальцы, – она опускает взгляд на его руки, – как будто не узнаешь их. Как будто они тебе не принадлежат. Ведь… Это было бы логичным объяснением. Объяснило бы твою потерю памяти, твой полуночный побег в никуда. Разве нет?

Фрэнк смотрит на Дерри, пытаясь понять ее мотивы. Она испытывает его? Атакует? Или пытается поделиться интересной теорией?

– Я правда не знаю, – признается он. – Да, я мог его убить. Вполне мог. Своими руками.

– И если убил?

– Тогда он заслужил смерть. А я заслужил тюрьму.

Он пожимает плечами, освобожденный и уравновешенный этой мыслью.

Остаток пути они проходят молча.

У Марка снова зазвонил телефон.

Грей замер, отступил на шаг, запустил пальцы в волосы. Встревоженная жена. Он представил, как она нервно сидит на краешке дивана, сжимая в руке платок, и нажимает на кнопку звонка, как безумная, снова и снова. Она продолжит названивать, пока не сядет батарея. Грей наклонился, выдернул трубку из кармана Марка, издал дикий, раскатистый боевой вопль и швырнул его прочь. Он ударился о вытяжку с жутким треском, проехал по полу и закатился в дальний угол. Лампа на вытяжке зашипела и заморгала. Наступило молчание, и Грей почувствовал облегчение.

– Молодец, придурок, – сказал Марк. – Теперь она испугается еще сильнее. Ты настоящий лузер.

Ярость моментально вернулась, став в два раза жарче и сильнее.

И Грей наконец поддался первобытному порыву, одолевавшему его с того момента, как он впервые увидел Марка Тейта двадцать два года назад. Он подошел к Марку Тейту, сомкнул руки на его шее и мысленно зааплодировал себе, наблюдая, как его пальцы лишают Марка Тейта дыхания. Пальцы сжимались все сильнее, сильнее… Наконец Марк ослаб, перестал сопротивляться, смягчился, осел. Он больше не дышал и заткнулся – навсегда.