Нгуги Тхионго - Кровавые лепестки

Мунира встал. А они продолжали нескончаемый спор об осле. Илморог без Ванджи для него — иссохшая земля. Но слова стариков странно на него подействовали. Он вспомнил свою удивительную встречу с Карегой уже почти два года назад и свои собственные непрошеные мысли о неравномерно возделанном саде.

А они все ждали дождя, ждали, когда похолодает. Ждали чего-то, что изменило бы их жизнь. Но каждое утро они просыпались, и снова были все тот же ветер, пыль и зной.

Дни шли без перемен, и предметом разговоров все чаще оказывался осел Абдуллы. Старики пришли наконец к решению.

Через день они снова зашли в лавку Абдуллы, но сесть отказались. Отказались также и от пива. Их глаза на торжественно застывших лицах старательно избегали взгляда Абдуллы.

— У вас какая-то тяжесть на сердце, — сказал Абдулла. — Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

— Видишь, как сверкает солнце? Оно слепит глаза, — сказал Нжугуна, показав на выжженные поля.

— Будет еще дождь, — неуверенно сказал Абдулла.

— Да мы и не говорим, что не будет дождя! — сказал Руоро. — Слишком еще рано об этом говорить. Видишь ты, как задувает пыльный ветер?

— Так чего же вы хотите?

— Нас послала деревня, — сказал Нжугуна.

— Мы пришли с добрым сердцем и с миром в душе, — добавил Руоро.

— Но что вам нужно от меня?

Тут вдруг осел закричал на весь Илморог. Старики переглянулись. И Нжугуна наконец высказал то, что он назвал дружеской просьбой.

Абдулла смотрел, как старики уходят, как сверкает солнце на их лысинах. «Посланцы зла», — прошипел он и уткнулся в ладони лицом: что ж теперь делать ему, безногому.

«Значит, так выходит: либо мой осел, либо их коровы и козы? Нет, я не убью его и не отравлю. Скорей сам уйду из деревни. Они просто хотят прогнать меня из Илморога».

Иосиф испуганно смотрел на него. Значит, он уже не будет ходить в школу. Ему хотелось плакать. Наверное, если бы Ванджа не уехала… все было бы иначе, думал он печально, с благодарностью вспоминая, что она сделала для него.

Когда занятия в школе наконец возобновились, Мунира окончательно убедился, что ему одному никак не справиться с четырьмя классами одновременно. Вспоминая теперь два последних года, он вообще считал чудом, что ему как-то удавалось вести эти занятия. Если бы найти еще хоть одного учителя, можно было бы нормально работать. Первый и третий классы занимались бы утром, второй и четвертый — днем.

Он решил поехать в Руваини — пусть Мзиго ищет выход из положения. Неплохо также хоть чуточку отдохнуть от бесконечных разговоров о солнце и пыли. Если Мзиго не найдет второго учителя, Мунире придется уйти.

Но еще до его отъезда в Руваини произошли два события, которые впоследствии Мунире пришлось вспомнить. В то время они, правда, показались ему нехарактерными для погруженного в спячку Илморога. Сначала в государственном «лендровере» прибыл налоговый инспектор в сопровождении двух солдат с винтовками. Инспектор еще не успел вылезти из машины, как весть о его приезде облетела округу; все мужчины тут же скрылись, ушли на равнину. Чиновник обходил один дом за другим, в каждом были только женщины и дети. «Все наши мужчины ушли в ваши города, — жаловались женщины. — Посмотрите на солнце, на пыль и скажите: сами вы согласились бы остаться здесь?» Под конец инспектор пришел в лавку Абдуллы и за кружкой пива разговорился об илморогских делах. «Здесь с каждым годом все меньше и меньше жителей. Все меньше мужчин. Но эта поездка бьет все рекорды. — Абдулла согласно кивал ему в ответ и помалкивал. — Зато теперь все женщины в твоем распоряжении», — продолжал чиновник, выписывая Абдулле квитанцию об уплате налога. Затем он уехал. Вечером мужчины, словно по волшебству, снова оказались в деревне и вели себя так, как будто ничего и не произошло.

Вскоре после этого события приехали еще два человека. Они заявили, что их прислал Ндери Ва Риера. Возле школы их окружили илморогцы и терпеливо ждали: что новенького они привезли, а вдруг Ндери Ва Риера вспомнил свое давнее обещание провести в этот район водопровод? Один из приехавших был толстый, со сверкающей лысиной, которую он все время ощупывал, — его прозвали Толстобрюхий; другой был высок и худ, все время держал руки в карманах брюк и молчал. Его окрестили Козявкой. Козявка рассказал, что создана Культурная организация клятвоприношений, цель которой добиться единства между богатыми и бедными и создать культурную гармонию во всех районах страны. Толстобрюхий объявил, что жители Илморога должны поехать в Гатунду, где будут петь и пить чай. Он объяснил, что все жители Центральной провинции собираются туда петь и пить чай. Как в 1952 году, намекнул он, а дальше говорил хоть и туманно, но многозначительно, о культурном движении. Имеющий уши да слышит. Он разъяснил, что их собственность, завоеванная тяжкими трудами, находится под угрозой ее может захватить другое племя.