Ван Мэн - Средний возраст

Вся эта сцена длилась считанные секунды. Поначалу мать была так рассержена внезапным вторжением соседского парня, что готова была крикнуть Эрчжуану: «Убирайся отсюда! Без тебя обойдемся!»

Тем не менее она не могла не оценить быстроту и легкость, с какой он сумел утихомирить разбушевавшуюся дочь, и, довольная таким оборотом событий, пробормотала что-то насчет силы его рук. Но когда дочь упала прямо на Эрчжуана, она вновь забеспокоилась и захотела поскорее отделаться от парня.

Эрчжуана меньше всего волновало, что думают о его действиях окружающие. Пока он сжимал запястья Хоу Ин и вглядывался в ее лицо, в его сердце росли любовь и жалость. Ее растрепавшиеся волосы прилипли к покрытым холодным потом, белым как бумага лбу и щекам, взор был неподвижен, но в глубине зрачков, казалось, можно было уловить мольбу о сострадании. Когда девушка упала на него, по всему его телу, словно электрический ток, пробежало ощущение и боли и блаженства одновременно. Ему показалось, что он и сам вот-вот упадет в обморок. Это был такой редкостный, такой счастливый миг!

В следующую секунду он овладел собой и, не дожидаясь реакции окружающих, обнял девушку за талию, уложил ее на кровать, подсунул под голову подушку, а затем двумя пальцами сжал вертикальную бороздку на верхней губе, чтобы привести ее в чувство. Она испустила стон, повернула голову и приоткрыла ненадолго глаза. По ее щекам катились слезы.

— Ну вот, опасность прошла! — То были первые слова, произнесенные Эрчжуаном.

— Спасибо тебе, Эрчжуан, — откликнулся Хоу Жуй.

— Ты бы присел, Эрчжуан! — сказала Шуфэнь.

Лишь мать не раскрывала рта, она сидела возле кровати, держа дочь за руку, и на сердце у нее было так тоскливо, что хотелось расплакаться. Глаза ее увлажнились.

— Тетушка, не надо так! А то Ин увидит, опять расстроится, — принялся уговаривать ее Эрчжуан.

Мать сумела сдержаться и кивнула парню, как бы выражая признательность за его доброту.

Бай Шуфэнь пошла в другую комнату успокаивать Линьлан, а Хоу Жуй склонился над сестрой. Та лежала в забытьи, как это бывает с обессилевшими людьми.

— Что с ней случилось? Отчего она так расстроилась? — спросил Эрчжуан, хотя прекрасно знал истину.

— Она последнее время ходила в ночную смену, днем не высыпалась, нервничала… Ничего страшного, отдохнет денек, отоспится, и все пройдет, — не захотел выдавать сестру Хоу Жуй.

Эрчжуан все сидел и смотрел на Хоу Ин, не в силах подняться и уйти.

— Еще раз спасибо, Эрчжуан! Время позднее, тебе тоже пора отдохнуть… — Мать все-таки решилась выпроводить парня, но говорила она уже не тем раздраженным тоном, как несколько минут назад.

— Тетушка, старший брат! Если что понадобится, зовите меня! — Выходя из дверей, Эрчжуан еще раз обернулся и посмотрел на лежавшую в обмороке девушку.

Через минуту после его ухода вернулся Хоу Юн.

В конце лета и начале осени пекинские вечера не похожи один на другой. Иногда небо обволакивается низкими тучами, и тогда надо ждать сырого и прохладного утра. В другой раз в вечернем небе ни облачка, ощущается приятная свежесть, но это значит, что вновь вернется иссушающая, трудно переносимая жара.

Настроение Хоу Юна было похоже на пекинскую погоду в пору, когда осень сменяет лето.

Едва он вышел из дома Гэ Юханя и подставил лицо дуновению вечернего ветерка, как ему стало муторно — так подействовал на него разговор с этим человеком.

Какие же наставления преподал ему Гэ Юхань? Весь сияющий довольством, он сидел за бутылкой дорогой водки «дацюй» и салатом из сушеных медуз и наставительно вещал: «В том, что малышку Ин пока не удается выдать замуж, есть своя хорошая сторона. Ты бы взял да сводил ее в психушку на обследование… Раз сводишь, другой — соседи узнают, станут говорить, что она немного того… А раз немного того, значит, можно получить справку, что она не в состоянии ухаживать за родителями, и нужно вызывать тебя. Ты приедешь, станешь о ней заботиться, найдешь эффективное лекарство — все решат, что она выздоровела и опять может выходить замуж. А ты знай себе стараешься поскорее сбыть ее с рук! Ну, выскочит она замуж — а за кого? За какого-нибудь соседа? Даже если выгорит дело с тем пижоном, которого ей прочит Цай Боду, так он живет у ворот Чунвэнь. Скажут, что ей до родительского дома всего одна автобусная остановка, вполне может следить за стариками… Ты пойми: если хочешь чего-нибудь добиться, сделай кожу толстой, а сердце — твердым. А не любо слушать — считай, что я ничего не говорил».