Ван Мэн - Современная китайская проза

У перекрестка Сисы я сошел с Даху и ребятами из цеха. Оказалось, слова Ян Лю слышали все. По дороге мы заговорили об этой девушке. Вдруг Даху остановился и, показывая рукой вперед, сказал:

— Смотрите! Это же они!

Действительно, совсем недалеко от моего дома стояла Ян Лю с подругой. Девушки с кем-то спорили, и вокруг них уже начали собираться люди.

— Подойдем посмотрим, — предложил Даху.

Мы побежали к ним. Я услышал строгий голосок Ян Лю:

— На каком основании мы должны следовать за вами? Кто вы такой? Какое у вас право?

Мужчина тоном, не допускающим возражений, перебил ее:

— Поменьше болтовни! Сказано, пройдемте, значит, пройдемте!

Но Ян Лю нелегко было запугать:

— Пройти с вами? А кто вы? Может, бродяга? Или бандит? И нам с вами идти?

Подруга, взволнованная и испуганная, тянула ее за локоть и уговаривала:

— Не связывайся с ним, уйдем скорее!

— Уйдем? Как это уйдем! — заорал мужчина и с угрозой продолжил: — Только что вы говорили, что в ЦК партии есть мерзавцы. Кого вы имели в виду? Отвечайте. Я вас спрашиваю!

Вокруг толпилось множество любопытных, но от этих слов в толпе сразу стало тихо. По лицам пробежал испуг. Девушка с нашего завода шепнула мне на ухо:

— Беда! Они напоролись на «мину».

Я и сам уже сообразил, в чем дело, потому что слыхал от многих, что теперь на улицах надо разговаривать очень сдержанно: среди прохожих бродят люди в штатском, которых в народе прозвали «минами». Я понял, что Ян Лю с подругой грозит серьезная опасность, и у меня перехватило дыхание от страха.

От окрика мужчины Ян Лю растерялась, а ее подруга побледнела. Вдруг стоявший со мной рядом Даху вмешался и громко сказал:

— А чего тут спрашивать? Они же называли имена мерзавцев — Линь Бяо и Чэнь Бода [27] В 1976 г. Линь Бяо, заместитель председателя ЦК КПК, и Чэнь Бода, руководитель «группы ЦК КПК по культурной революции», уже были осуждены официально. !

Я оторопел от неожиданности.

Ян Лю услышала подсказку и поспешно согласилась:

— Да, да, правильно! Я их и имела в виду!

Мужчина не стал ей отвечать. Круто повернувшись, он уставился на Даху и процедил:

— Поменьше встревайте в чужие дела!

Даху, разыгрывая наивность, продолжал:

— Какие такие чужие дела? Сейчас все развернули большую критику… Я услышал, так отчего же не сказать?

— Брехня! Я не слышал ни слова о большой критике! Они…

Но мужчина не успел договорить. Из толпы раздался звонкий молодой голос:

— Товарищ! Ты не расслышал! На что у собак чуткий слух, но бывает, что иная сука и не расслышит!

В толпе захохотали. Наши заводские ребята завопили дикими голосами, чтобы усилить суматоху:

— Кто? Кто тут ругается?.. Ха-ха-ха! Хо-хо-хо!..

Хохот становился громче, все смешалось. Даху схватил меня за руку:

— Быстрее! Тащи их к себе домой, там спрячемся!

Я ничего не понял, но я привык слушаться Даху и отказал бы кому угодно, но только не ему.

Молодежь вопила во все горло, кругом царила полная неразбериха.

— Быстрее за мной, — сказал я шепотом Ян Лю. — Уйдем отсюда!

Она удивилась, но сразу все поняла, и они с подругой, выскользнув из толпы, пошли за мной. Сзади несся истошный вопль «мины»:

— Я вас! Не скроетесь никуда!

Я не удержался и оглянулся назад. Заводские ребята плотным кольцом окружали этого типа, а Даху со смехом кричал ему:

— Товарищ! Ладно тебе! Это же недоразумение.

Своими широкими плечами — Даху был не только трубачом заводской агитбригады, но чемпионом всего района по борьбе в среднем весе — он загораживал уходящих девушек.

Я усадил их в своей крохотной, неприбранной комнатушке, и мы втроем несколько минут молчали. Наконец подруга Ян Лю порывисто поднялась и сказала:

— Мы пойдем, а?

— Не надо, — остановил я ее. — Подождите хотя бы часок.

— Зачем так долго?

Я ничего не ответил.

— Да разве это Пекин? Это какая-то белогвардейская вотчина! — процедила сквозь зубы Ян Лю. Она кипела от возмущения. Ей хотелось сказать что-то еще, но, с трудом сдержавшись, она лишь судорожно скомкала свой шарф.

Мы снова замолчали.

Теперь у меня было время разглядеть обеих девушек. У Ян Лю были тонкие черты и блестящие глаза, резко изогнутые черные брови казались нахмуренными, придавая ее лицу выражение задумчивости и сосредоточенности. Она сидела за моим столом насупившись, в глазах мелькали сполохи ярости. У ее подруги было широкое и круглое лицо с узкими длинными глазами. Она производила впечатление уравновешенного, спокойного человека. Печка в комнате была жарко натоплена, но подруга Ян Лю не снимала шарфа — видимо, не оправилась от испуга. Я был взволнован. Как там сейчас Даху? Не ждет ли нас еще одна «мина» у моего дома? В это время мама позвала меня ужинать.