Константин Шильдкрет - Кубок орла

Окончательно что-то решив, он взял со стола перо и бумагу и сунул их Ягужинскому:

– Пиши, Павел Иванович. Дескать, понеже забота наша елико возможно увеличивать вывоз русских полотняных изделий за рубеж, почли мы за благо воспретить выделку узких полотен. Ты на «благо», Павел Иваныч, покрепче нажми. Чтобы видно было людишкам, что мы не для чего иного их огорчаем указом, а по великой нужде. Так оно в самом деле и есть… Чего же мы купчинам станем мешать в ихних фабричных делах? А? Или вороги мы государству?

– Нынче изготовлю указ, Петр Алексеевич. Только как быть, ежели крестьянишки новыми станами обзаведутся?

– Где они их добудут, новые? А ежели и добудут, как в избу втиснут? Станы-то шире избы. А Сенату, – резко перескочил государь на другое, – хоть и учинил я его, да не верю. И ежели не остерегался бы гусей дразнить, нынче поставил бы тебя, Павел Иванович, генерал-ревизором, дабы был ты в Сенате и во все очи следил за всяким делом. Как нынче вот с челобитной.

В терем вошел Полубояров.

– Ну как?

– Спаси тебя Бог, ваше царское величество! Как дите ластится.

– То-то же! Ну, ступай… Постой, чего-нибудь закусить похлопочи.

– Мигом, ваше величество. И на енерал-кригсцалмейстера приборчик прикажете?

– Разве Самарин тут?

– Давно дожидаются.

– Зови.

Самарин вошел и сразу же заговорил:

– Коменданты, ваше царское величество, жмутся. Приказ-де выполнить рады, а где людишек набрать для пополнения войска, в ум не возьмут.

– Где уж ум взять, коли Бог умишком обидел!

Неожиданно отвесив нижнюю губу так, что она плотно прилегла к подбородку, царь сунул под нее ложку.

Накрывавший на стол Полубояров покачал головой: «Не то помазанник, не то дите».

Екатерина глядела на Петра с трогательной материнской любовью.

– Так же вот матушка моя на меня глядела, когда я в младости ранней озорничал, – улыбаясь, сказал Петр. – Ну как есть, Катеринушка, очи у тебя матушкины, упокой, Господи, светлую душеньку рабы твоей Натальи.

Он привлек жену к себе и поцеловал в глаза, в лоб, потом в шею, в уютные теплые ямочки на щеках.

– А рекруты будут, – сказал Меншиков Самарину. – Помнишь, как мы в пятом годе сотворили?

– Как не помнить!

– Впрямь, государь! – убежденно повернулся Александр Данилович к Петру. – Какая нынче может быть грань между крестьянишками и холопами?

– Ни к чему в государстве нашем сия вредная грань, – подхватил Ягужинский.

– Эка ведь «птенцы» у меня! – усмехнулся Петр. – Ну как мне не хаживать гоголем, когда Бог меня эдакими окружил споручниками?.. Не инако Александр Данилович с Павлом Ивановичем присоветовать хотят, чтобы брать даточных людей наряду с крестьянишками из холопов, сидящих отдельными дворами и живущих во дворе господ своих.

– От сего указа казне будет убыток, – заметил Самарин.

Его перебил светлейший:

– А чтоб убытку не было, вместно с дворовых людишек, кои на пашне не сидят и посему податей не платят, брать вдвое, втрое, а то и всемеро больше рекрутов, нежели с крестьянишек и задворных.

Гости разошлись, когда заблаговестили к вечерне.

Петр развалился на диване и попытался заснуть. Но беспокойные мысли не давали забыться. «Утром еду, а дел еще край непочатый…»

Хотелось встать, бежать снова в Адмиралтейство, в Сенат.

Для заключения союза с Петром от молдавского господаря Дмитрия Кантемира [78] Дмитрий Константинович Кантемир (1673–1723) – господарь (великий князь) Молдавии, перешедший на сторону Петра во время Прутского похода, после его неудачи вместе с четырьмя тысячами молдаван ушел в Россию. Русский тайный советник, сенатор, орловский помещик. Ученый, писатель, отец известного поэта Антиоха Кантемира. прибыл посол Стефан Лука. Шафировым все было подготовлено заранее, и оставалось лишь подписать готовый договор.

– Великим неправдам ныне пришел конец, – начал свою беседу с послом государь. – Настало время, когда христианские народы собираются воедино против осквернивших Крест Господень турок.

Он развернул бумажный свиточек и прочитал:

– «Молдавия получит старые границы свои до Днепра, со включением Буджака [79] Буджаком называлась южная часть Бессарабии (до Дуная). . До окончательного образования княжества все укрепленные места будут заняты царскими гарнизонами…»

– Смею надеяться, – рискнул перебить Лука, – что войска будут находиться у нас только до окончания брани?