Зульфю Ливанели - Счастье

– До прошлого года ты тоже ходила с непокрытой головой, Салиха. Что, до поступления в университет у тебя не было чести?

– Это другое дело. Тогда я не ведала воли Аллаха, а поступив в университет, узнала о ней от своих друзей. Ты тоже верующий, однако совсем не изучаешь правила, по которым должен жить мусульманин! Если бы ты интересовался, то открыл бы для себя многое…

Селахатдин не хотел объяснять то, что ей уже миллион раз объяснял, лишь грустно покачал головой:

– Пусть Аллах наставит тебя на истинный путь. Вас используют, и за вашей спиной ведутся политические игры!

Салиха набросилась на него с гневом:

– Тебе бы генералом турецкой армии быть, брат! Ты так же, как и они, хочешь, чтобы мы стали неверными. Между прочим, носить платок – это мое личное право. Это никого не касается!

Сказав это, она вышла и отправилась на верхний этаж, где жил отец.

Пока они ели, Селахатдин говорил об опасных тенденциях в Турции, об использовании религии в качестве оружия, о том, что таких вот наивных молодых девушек, как его сестра, вводят в заблуждение. Это вещи одного порядка: в Иране, как сейчас в Турции, исламская революция тоже началась с протестов, связанных с ношением женских платков.

Вечером, отдыхая, Селахатдин сказал Джемалю:

– Джемаль, я поразмыслил о твоем положении. В Стамбуле вам оставаться нельзя, домой тоже нельзя вернуться; не знаю, получится ли это сделать на долгий срок, но сейчас наша главная задача – найти вам средства на пропитание и место, где вы могли бы остановиться. Причем место, которое было бы подальше от ненужных глаз. Думаю, мы сможем найти какое-то решение.

От всего сердца Джемаль произнес:

– Да благословит тебя Аллах!

Рослого, со спутанными волосами и покрасневшим лицом мужчину, спавшего на яхте, что-то неожиданно разбудило, и это был не ветер, ласкающий его бороду, не скрип мачты или канатов, не крик чаек, не шелест волны, не долетевший издалека гудок быстроходного катера.

Его разбудило чувство резкой и тяжелой тоски.

Жгучее, не оставляющее пустого места, сжимающее внутренности чувство. Однако было непонятно, откуда взялось это ощущение. Такая была это тоска, как будто ты один-одинешенек во всем мире, в вакууме, в такой пустоте, что даже самого себя не ощущаешь…

Профессор открыл глаза.

Занимался рассвет. В эти часы море бывает поблекшим, прозрачная голубизна выглядит белесой, но постепенно темно-синяя линия на горизонте начинает окрашиваться в нежно-розовый цвет, а потом зажигается алым светом, а вслед за небом и море заливает бескрайняя синева. Лишь одна синяя туча виднеется на небосводе: изогнутая, как кривой кинжал-ятаган туча. Всевышний, каждое утро создавая облака на своей картине, каждый вечер уничтожает их, сегодня он предпочел быть минималистом.

Профессор вечером крепко напился, да так и остался лежать, растянувшись на палубе, отчего под утро промок от выпавшей росы. Все суставы ломило.

Выпрямившись, он почувствовал боль в правом колене. После того, как он ушибся, швартуясь в шторм, он прихрамывал. Из-за этого становилось все трудней управлять яхтой, канат вырывался из рук и скользил.

Ему с детских лет была знакома борьба с парусами. Ветер сбивает тебя с ног, сверху накрывает волна, мачта ломается, лодка раскачивается, таль то цепляет, то отпускает, цепляет и отпускает, и если не будешь внимательным, может сорваться и убить.

На самом деле управлять парусником несложно, однако Профессор сделал ошибку в самом начале, когда арендовал судно в 40 футов длиной. Яхта была проста в управлении, однако никогда не знаешь, что случится в море – внезапно может налететь встречный ветер, тали запутаются – да тысяча всяких неожиданностей может возникнуть!

Да и не было у него навыков управления яхтой Beneteau. Если бы с ним был еще один человек, это облегчило бы управление.

Берега Эгейского моря изрезаны тектоническими впадинами и выступами, здесь столько бухт и заходить в них так опасно, потому что здесь множество скал и отмелей. Не изучив как следует карту, продвигаться вперед невозможно. А в некоторых же местах наоборот: вместо мелей – глубокая бездна. Выходя к берегам Кушадасы, Профессор зашел в книжную лавку «Куйдаш», чтобы купить что-нибудь по истории богомилов, и приобрел большой, напечатанный на плотной глянцевой бумаге дорогой каталог Магритта, а еще – английское издание Рода Хейкеля «Лоция вод Турции и Кипра».