Зульфю Ливанели - Счастье

После завтрака они вышли из дома вместе и снова отправились в контору Селахатдина, снова обедали в столовой.

А вечером, в шесть часов, спускаясь по склону холма Эйюп [36] Округ Эйюп считается одним из самых религиозных в Стамбуле. Он расположен в европейской части города, простираясь по всему берегу Золотого Рога и дальше вплоть до побережья Чёрного моря. , они припарковались перед просторным одноэтажным домом с видом на мечеть Султана Эйюпа и кладбище. Панорама перед домом была фантастической: он стоял в месте, именуемом раньше Золотым Рогом (это название, правда, сейчас потеряло прилагательное «Золотой», осталась только морская бухта, имеющая форму рога), глядя окнами на мечеть Султана Эйюпа и кафе «Пьер Лоти». Перед домом было припарковано множество автомобилей, а у ворот оставлены десятки пар обуви.

Джемаль вошел следом за Селахатдином, чувствуя себя немного неловко, как чужак, оказавшийся среди людей, которые хорошо знакомы друг с другом. Просторная гостиная была заполнена сидящими на расстеленных коврах мужчинами. Судя по одежде, здесь было много лавочников. На шеях у некоторых красовались галстуки.

Потом один из них надрывным и пронзительным голосом, нараспев, начал читать религиозные стихи, среди которых были и откровения Юнуса Эмре [37] Турецкий поэт, последователь суфизма. Считается основоположником турецкого стихосложения. . В свою очередь, сидящие на ковре выстроились рядами, словно для намаза, но не стоя, а сидя. Возглавляли действо несколько человек в белых шапочках. Впереди всех Джемаль увидел мужчину, который сидел, повернувшись спиной. Как похож на его отца! Должно быть, сейчас будет совершаться зикр, как во время религиозных церемоний в их садовом доме…

И в самом деле, вскоре послышались звуки дервишского призыва, и мюриды, один за другим, в размеренном ритме раскачиваясь из стороны в сторону, начали стонать: «Аллах, Аллах!» Их движения постепенно убыстрялись и убыстрялись, иногда у кого-то изнутри вырывался резкий вскрик: «Аллах!», и уже они едва сдерживали себя, чтобы не вскочить на ноги. Джемаль знал: молящиеся доходили порой до такого экстаза, что некоторые теряли сознание, такое он видел в детстве.

Вот и здесь кое-кто начал кататься по полу, с пеной у рта биться в судорогах. Отец считал, что «Аллах переполнил радостью и гармонией» душу этого человека. На самом деле, насколько мог уразуметь Джемаль, это можно было объяснить функциями человеческого тела и могло быть связано с тайной ста двадцати четырех ударов в минуту. Все молящиеся на Среднем Востоке во время религиозных церемоний в течение одной минуты произносят сто двадцать четыре имени-эпитета Аллаха; это же происходит во время танца – и так же бьется человеческое сердце. Таким образом, с каждым ударом сердца называется имя Аллаха. Через некоторое время человек впадает в транс…

Джемаль не знал, что та же формула применяется на всех дискотеках мира, барабаны и ударные установки точно так же используют ритм ста двадцати четырех ударов в минуту.

Джемаль привык к молебнам и не очень волновался, ожидая, что церемония закончится и люди начнут успокаиваться. После совершения обряда зикра шейх тариката дал верующим наставления, прочитал хадисы. И действительно, люди начали расходиться. Селахатдин подвел Джемаля к шейху, поцеловал ему руки и сказал, что это его армейский друг, мусульманин, и что он немного запутался в некоторых сложных вопросах…

Шейх огладил седую бороду. Несмотря на преклонный возраст, его маленькие голубые глазки оставались яркими и проницательными.

– Дитя мое, – сказал он, – мы живем в такое время, когда попрана правда, перепутаны добро и зло, красота и мерзость, отчего мусульмане пребывают в больших метаниях и состоянии внутреннего кризиса. Я не осуждаю этого, однако ни в коем случае нельзя считать ислам религией мести, в такое не верь! Само слово «ислам» означает покорность Богу, это – религия мира. Если ты хочешь понять ислам, не доверяй ничему и никому, кроме Священного Корана, хадисов Пророка и Сунны. Потому что ислам – религия ясная, открытая. Политика портит религию, сеет семена внутреннего раздора, рождает ересь. Смотри, что повелевает 32-й аят суры «Трапеза» Священного Корана…

Ходжа прочел аят по-арабски, а потом перевел на турецкий: «Если кто-то убьет другого, или нанесет ему вред, то будет так, словно он все человечество убил. Тот же, кто спасет от смерти другого, подарит ему жизнь, словно всему человечеству дарует жизнь».