Борис Брикер - Собачье дело - Повесть и рассказы

— У моего мужа доброе сердце, молодой человек, — обнадежила меня старая Зац, — Молитесь, чтобы его возможности и доброе сердце объединились в желании помочь вам. Позвоните через неделю.

Через неделю Заца снова не было дома. Но не еще, а уже. На этот раз он уехал в Египет на переговоры с представителем правительства о покупке маленькой пирамиды для загородной дачи начальника милиции города Крыжополя. Потом он уехал мирить зав. трестом ресторанов всей Армении в зам. министра по цитрусовым Азербайджана. На комиссионные Зац построил подпольный металлургический комбинат в деревне Залежалое Красноярского края в Сибири. Потом он поехал на свадьбу дочери своего друга — мясника из Флорешти, что под Кишиневом. В подарок он привез ей подводную лодку периода Второй мировой войны. В шутку. Ведь зачем скромной еврейской девушке из маленького молдавского местечка подводная лодка? Зато все очень смеялись. Затем он еще куда-то ездил, кого-то с кем-то сводил, кому-то что-то доставал, и я никак не мог его поймать.

Но однажды я позвонил ему по телефону. Трубку, как всегда, подняла жена:

— Вам повезло, молодой человек, — сказала она. — Он только что приехал и теперь отдыхает. Завтра он уезжает в одиннадцать часов. Так что приходите к девяти.

Ровно в девять я стоял перед дверью экспедитора Заца, волнуясь еще больше, чем доярка перед получением ордена «Знак почета». У меня, конечно же, не было денег для Заца. Я и не думал о них. Я даже не знал, зачем я сюда пришел. Ведь я не надеялся на доброе сердце старого мошенника.

Дверь открыла жена. Она плакала, рвала на себе волосы и причитала:

— Ой, в эй, что нам делать бедным… На кого ты нас оставил… Кто же теперь выдаст замуж дочку, кто подымет на ноги ее детей, кто обеспечит мне спокойную старость?.. Ой вэй!..

Я пошел за ней в комнату и увидел страшный погром. Оказывается, ночью вошли два жлоба-сержанта и забрали маленького Зада, размаху которого мог позавидовать всякий Наполеон.

— У него доброе сердце… Он всем помогал. Он бы и вам помог, — продолжала причитать жена. — Ой! На вас просто лица нет! Вы, наверное, три дня не ели. Идемте, я вас накормлю.

Мы вошли в комнату, в которой все было разбросано после обыска, и сели за стол. Зац налила мне полную тарелку куриного бульона с лапшой.

— Ешьте, — сказала она. — О! Я хочу вам что-то рассказать о бульоне, который вы едите. Сегодня я зарезала курицу, которая у нас очень долго жила. Муж ее очень любил. Но теперь я подумала: курица старая и скоро подохнет. Лучше я ее сварю. А когда я ее резала, то нашла вот это.

Жена Заца протянула мне золотое яйцо. Оно было маленькое, еще недозревшее. Это было последнее яйцо, которое Ряба так и не снесла…

Рыжий замолчал, наконец-то отпустил руку молодого сотрудника, встал со скамейки и медленно пошел по аллее. Желтый лист оторвался от дерева и полетел вниз к земле. Молодой сотрудник подумал, что, наверное, этому человеку пришлось много пережить, пока он не тронулся, но вмешиваться в его жизнь не стал. Это была не его забота. Молодой сотрудник отвернулся и не заметил, как из штанины рыжего человека выпало небольшое золотое яйцо. Наверное, у него были дырявые карманы…

— Опаздываешь, Вася, я тебя уже полчаса жду. Ну, заходи.

Вася вошел в квартиру, поставил на пол чемодан и сам сел рядом на стул.

— Как дела? Что слышно?

— Пропустили сегодня девять семей. Все как на подбор: солидные люди. Один только никудышный попался. В ящике одно старое барахло. Профессор.

— А что обо мне говорят?

— Да вот, говорят, что вы неподкупный; с таможенниками еще можно договориться, а с их начальством — никак, не подступись! Рассказывают, что вы двоих, которые вам взятки давали, в тюрьме сгноили.

— Правильно говорят. Дело говорят.

— А еще говорят, что вы строгий, но справедливый. И не антисемит.

— Это уже интересно, — улыбнулся Иван Петрович. — Это уже что-то новое. А как, вообще, едут евреи еще?

— Едут, Иван Петрович, и я думаю, лет пять еще ехать будут.

— Ну, пять лет нам не надо. Годик-два, и хватит. Тогда можно и на пенсию выходить.

— Я вот думаю, как-то утром встану, а таможня пустая, ни одного еврея. Все уехали. Как жить тогда будем?

— А ты думай поменьше, Вася, тебе это не надо. Не твое это дело, думать. Ну, показывай, что принес?

— Чемодан вот, — сказал Вася, — сейчас открою.

— Что, чемоданами начали грабить лиц еврейской национальности? Разогнать бы вас всех и поставить честных. А то зажрались тут…