Петер Хениш - Маленькая фигурка моего отца

Но все это после уроков, а в школе для меня начинался ад, ведь учителя относились ко мне не лучше, чем одноклассники. В каком-то смысле они даже смотрели на ученика Хемисша глазами его одноклассников и видели в нем жалкого неудачника. С другой стороны, могло быть и наоборот, кто его знает.

Особенно оскорбительно было упорное предубеждение, что я-де, уже из-за своего маленького роста, — трус, каких поискать. С готовностью насаждал это предубеждение преподаватель гимнастики, некий господин Шмидт. «Хемисш, ты не будешь играть в лапту, — заявлял он, — ты слабак! Ты даже размахнуться как следует не можешь!»

Естественно, одноклассники тут же начинали обзывать меня трусом ИМЕННО ПОТОМУ, что учитель запретил мне играть в лапту. Однако их мнение и особенно мнение учителей отражалось на моей самооценке. Внезапно я начинал бояться прыгать через козла или подтягиваться на кольцах, потому что я трус. Я все больше превращался в того труса и недотепу, каким видели меня одноклассники и учителя.

Однако теперь, в Немецком гимнастическом союзе, я мужественно проглотил свой страх перед козлом и кольцами. После того как господин Альберт Принц железной рукой притащил меня в спортивный зал на Шляйфмюльгассе, на ходу читая мне нотации об истинно немецкой дисциплине, на еженедельные занятия гимнастикой я стал ходить даже не без удовольствия. Над входом красовались четыре большие буквы «F» спортивного девиза, сплетенные наподобие четырех свастик. [11] Девизом Немецкого гимнастического союза, предложенным в начале XIX в. «отцом гимнастики» Фридрихом Людвигом Яном, было «Frisch, fromm, frohlich, frei» («здоровый, благочестивый, веселый, свободный»). Гимнасты делились на команды по восемь человек в каждой, и принадлежностью к одной из них я даже втайне гордился.

Но еще больше, чем еженедельные занятия гимнастикой, мне нравились воскресные походы нашего союза в Венский лес. Мы бодро маршировали по окрестностям, распевали национальные песни, осматривали памятные места, связанные с папашей Яном, играли в прятки, в догонялки, в пиратов и поиски клада. «Скорей сплотитесь, немцы…», «Кто насадил тебя, немецкий лес?», «Хочу в бою погибнуть, погибнуть как герой…» В нарушение правил туго затянув под подбородком ремешок шляпы, я представлял себя Арминием-херуском. [12] Арминий (Герман, ок. 16 г. до н. э. — 21 г. н. э.) — знатный германец из племени херусков, военачальник римской армии. Поднял восстание против римского владычества и нанес римлянам сокрушительное поражение в Тевтобургском лесу в 9 г. н. э. В эпоху национал-социализма считался воплощением немецкого духа и официальной культовой фигурой.

Дело том, что Арминий-херуск был моим любимым героем, я его просто обожал. О Германе-Арминии наш учитель истории Клосс, [13] Клосс (kloss) — «говорящая» фамилия: 1) ком, глыба; 2) клецка, фрикаделька. единственный преподаватель, относившийся ко мне с симпатией, рассказывал часами. Сам маленький и щупленький, он, вероятно, испытывал ко мне некое сочувствие. «Таким же, как учитель Клосс, — думал я иногда, когда отчим доставал меня совсем уж невыносимо, — наверное, был и мой отец».

Чтобы угодить учителю, я выучил наизусть «Гробницу в водах Бузенто» [14] «Гробница в водах Бузенто»(«Das Grab im Bu- sento») — баллада немецкого поэта Августа фон Платена (1820) о тайном погребении короля готов Алариха в русле итальянской реки Бузенто в 410 г. н. э. Гробница Алариха, а также захороненные вместе с ним, по легенде, несметные сокровища, не найдены до сих пор. и помню ее до сих пор. (Голос отца на пленке читает первые четыре строчки баллады.) Я живо представлял себе готов в крылатых шлемах, ночь, реку… Вот они со слезами опускают в черные воды реки саркофаг Алариха…

А О БИТВЕ В ТЕВТОБУРГСКОМ ЛЕСУ я, чтобы доставить удовольствие учителю Клоссу, даже написал не требовавшееся по программе сочинение. Битва произошла в девятом году от Рождества Христова, — единственная историческая дата, которую я не забыл. Я хотел быть таким же сильным, высоким и мужественным, как германские герои. Вот тогда бы я показал всем поработителям — римлянам, учителям, одноклассникам, — да кому угодно!

* * *

— Сам понимаешь, — произносит голос моего отца, приступая к рассказу о французском походе, — мне нравилось ощущать себя выше и сильнее, чем на самом деле, пусть даже винтиком в военной машине. Французы от нас драпали — было любо-дорого посмотреть, а в тыл тянулись нескончаемые колонны пленных. И Франция, страна, которая вроде как должна была вступить с нами в бой, Франция, заклятый враг, распростерлась перед нами, поверженная. ПОВЕРЖЕННАЯ В ТОМ ЧИСЛЕ И ПРИ МОЕМ УЧАСТИИ, я тоже внес свой маленький вклад в победу, понимаешь, — как же я ликовал!