Яна Жемойтелите - Хороша была Танюша

Ее пробил холодный пот, когда Антти Пуронен сказал, что второе место на конкурсе «Мисс Хельсинки» жюри присудило Мие Теппонен! Он выкрикнул это имя, пытаясь вложить в свой возглас как можно больше восторга, однако в ответ раздались редкие хлопки, которые тут же захлебнулись, и воцарилась оглушительная тишина. Антти Пуронен попытался прорвать тишину, прокашлявшись и снова назвав имя вице-мисс: Мия Теппонен.

Мия Теппонен наконец снялась с места и, двигаясь как сомнамбула, немного даже приоткрыв рот, приблизилась к Пуронену, чтобы тот надел на нее корону. Она наклонила голову, и волосы с плеч соскользнули на одну сторону рыжим водопадом, обнажив шею, как под удар топора. Ей требовалось улыбаться, однако она стояла совершенная растерянная, вроде старшеклассницы у доски, и что-то там лепетала, будто бы в свое оправдание. Пуронен, стараясь держать марку, попросил ее нагнуться пониже, потому что попросту не мог дотянуться до ее макушки, тогда она покорно присела на одно колено, вот уж точно как будто желая положить голову на плаху. Потом он помог ей подняться и проводил на почетное место.

Похоже, никто так и не понял, что случилось и почему игра пошла не так, ведь конкурс — это же просто игра, именно так и настраивали девушек, чтобы они сильно-то не сокрушались, даже если и не займут призового места. Хорошо провели время, получили дорогие подарки…

Пуронен опять выскочил к микрофону. Он явно нервничал, и это было заметно по тому, как он то и дело поднимался на носочки, будто желая взлететь. Увы, пингвинам это не удается, поэтому эти его попытки выглядели смешно и жалко. Терзая в руках какую-то салфетку, Теппонен громко и членораздельно объявил, что первое место и звание самой красивой девушки Финляндии жюри единогласно присудило Танье Ветровой!

Что? Улыбка так и не добралась до ее губ. Только глаза вспыхнули и погасли.

— Tanja Vetrova! — еще раз громогласно объявил Антти Пуронен.

Эхо гулко отозвалось под самым потолком, и зал срезонировал: «Tanja Vetrova, TanjaVetrova!» — покатилось по рядам сперва робкими шепотками, а потом настоящим шквалом голосов, который быстро перерос в протяжный восторженный вой.

Аста подтолкнула Танюшку в спину, чтобы та наконец сделала шаг вперед. Все еще плохо веря себе и тому, что кричали из зала, Танюшка на шатких ногах приблизилась к Антти Пуронену, и только успела наклонить голову, как рыжий комок злости молнией метнулся к ней через всю сцену:

— Saatanan ryssä mä vihaaan sua!! Painu takas Venäjälle!!! [6] Чертова рюсся, я тебя ненавижу. Убирайся назад в Россию!

Мия ударила ее по лицу, и она рухнула на четвереньки прямо на пол. Зажмурившись от страха и боли, она услышала, как что-то капает, и, открыв глаза, поняла, что кровь капает у нее из носа. Каждая капля были размером с десять центов, а на полу красные капли сливались в монетки по два евро. Мия еще успела пнуть ее в живот, прежде чем ее оттащили. Мия кричала, царапалась и лягалась. Танюшка старалась дышать, скрючившись, но воздуху недоставало. Пыталась подняться с колен, но ноги разъезжались, перед глазами все плыло, метались какие-то золотистые искры, может быть, это были просто вспышки фотокамер. Она прищурилась, чтобы видеть четко, но это не получалось. Наконец кто-то помог ей встать и, кажется, наорал на репортеров.

На, вытри лицо, — кто-то протягивал ей салфетку. Не волнуйся, ты в безопасности, пойдем в туалет, тебе надо умыться. Тебе ведь не очень больно, Танья?.. — Ей наконец удалось разглядеть Асту. Она вцепилась в нее, чтобы удержаться на ногах, и сказала кому-то, может быть Пуронену, что она не хотела ничего такого, не хотела быть королевой. Так что отдайте корону Мие, мне она совсем, ну совсем ни к чему.

Аста увела ее в туалет. Ей действительно было уже не больно, однако она чувствовала нутром, как из глубин всплывает на поверхность сознания черная щука Тоска. Tuska. Зубастое неповоротливое чудовище, поросшее мхом, готовое живьем заглотнуть все, что бьет хвостом в зоне видимости ее тупых темно-зеленых глаз. Аста включила кран и сунула Танюшкину голову под струю ледяной воды. Танюшка не сопротивлялась, только покрепче зажмурилась и старалась не дышать, потому что ей вдруг представилось, как Михаил Евсеевич топил в ведре щенков, Болта и Гайку, и как Гайка дрыгала лапками в предсмертной агонии… Вырвавшись из крепких рук Асты, она набрала в легкие воздуху и сказала, что Мия — просто маленькая глупая девчонка, не надо ее наказывать, так и передай. — А ты как же? Ты разве не вернешься в зал? Ведь ты королева. — Вернусь, но немного погодя, пусть лицо остынет. Ты иди, я догоню…