Ричард Руссо - Эмпайр Фоллз

Некоторые картины на выставке в Кэмдене отец Марк уже видел в студии художника, другие либо были недавно написаны, либо в тот раз показывать их ему не стали. Большая часть из этих последних была выраженно гомоэротичной, и отец Марк, разглядывая их, чувствовал, что молодой художник за ним наблюдает. Позднее, за ужином, отец Марк сказал, что сам он всегда советовал гомосексуальным мужчинам и женщинам примерно то же, что и священник-активист, — до того, разумеется, как бывший друг художника переметнулся, увы, в стан суровых ортодоксов. Отец Марк заметил также, что подобная переоценка ценностей, когда жизнь прожита до половины, его не слишком удивила. В конце концов, Чосер отрекся от своих «Кентерберийских рассказов», и, конечно, будучи художником, молодой человек наслышан о живописцах и скульпторах, которые по прошествии лет на чем свет стоит поносили свои лучшие творения как суетные и безнравственные. Отец Марк пустился в эти рассуждения на всякий случай, а вдруг молодой человек подлинно нуждается в утешении, хотя в глубине души отец Марк уже не чувствовал уверенности в том, что священник-активист, как и само предательство, в принципе имели место. Он не мог сказать, в чем тут дело, но его одолевали сомнения. В галерее, кстати, ему пришло в голову, что того особенного священника, может, и не было, зато были другие, и в изрядном числе.

Но чего нельзя было отрицать, так это понимания, что им самим увлечены, и сердце отца Марка билось счастливо и признательно, как, наверное, и у Грейс Роби в свое время. Что на свете может быть правдивее, чем интуитивный сердечный трепет? Разве нечто столь искреннее может быть грехом? Хотя к вечеру он понимал совершенно твердо, что не поддастся именно этому соблазну, но как же чудесно быть желанным! Несомненно, это дар Господа падшему человеку. Одновременно причина утраты рая и сладостная компенсация за потерю. Как же ловко Бог скрывается из виду! Он проделал это в случае с Грейс, да и с самим отцом Марком, отпустив их барахтаться на свой страх и риск. Отец Марк понимал: ему не следует мнить себя добродетельным, он лишь везучий. Либо, кто знает, благословленный.

Основная идея проповеди, которую он тщетно пытался вспомнить, стоя на кафедре в нелепой позе, просматривая свои заметки, заключалась в том, что, хотя Бог никогда не покидает нас, это еще не значит, что он с нами ежесекундно, — возможно, потому, что постоянного присутствия его мы жаждем более всего. Жаждем, чтобы нас ограждали от искушений, ограждали от самих себя.

Мы хотим, чтобы Господь всегда был поблизости, вечно готовый ответить на наш экстренный звонок: не введи нас в… Однако Бог, по неведомым нам соображениям, иногда предпочитает включать автоответчик. В настоящий момент Всевышний не может подойти к телефону. Но Господь хочет, чтобы вы знали: ваш звонок важен для него. Пока же для греха гордыни — нажмите один. Для стяжательства — нажмите два…

«Когда Господь удаляется» казалась отцу Марку одной из его наиболее изящных проповедей, произнесенных им перед сонной паствой на ранней мессе. Усталый и довольный результатом, он не видел большой беды в своей личной заинтересованности сюжетом. То, что Бог, не слишком рискуя, позволил ему поплутать, а затем опять выйти на верную дорогу, виделось мудрым благодетельным жестом. Хотя теперь ему казалось, что на самом деле Бог лишь сподобил его потерять отца Тома.

Итак, отец Марк, подавленный событиями дня, оставил миссис Уолш, явно не чувствовавшую за собой никакой вины, вытирать посуду, а сам зашагал по лужайке к «джетте» Майлза. Он надеялся, что домработницу подвело зрение, когда она высматривала, кто сидит в машине Майлза, но миссис Уолш была права: Макса в «джетте» не было, и, следовательно, отец Марк мог попрощаться с последней, пусть и весьма хрупкой, надеждой. Неутешительный вывод, к которому они с миссис Уолш пришли касательно местонахождения старика, оставался в силе, как бы священнику ни хотелось ошибиться. В конце концов, со своими ошибками он привык как-то справляться. Но правда открылась ему еще в тот момент, когда он, порывшись в мусорном ведерке отца Тома, выудил скомканный цветастый буклетик « Новая жизнь ждет вас на Флорида-Кис! ».

Если Майлз и заметил приближавшегося священника, он никак не отреагировал, даже когда отец Марк помахал ему. Он смотрел вверх, на башню Св. Екатерины, в точности как предсказывал отец Марк, но выражение его лица не имело ничего общего с картиной, нарисованной воображением священника. Майлз походил на человека, увидевшего церковь Св. Кэт и колокольную башню со шпилем впервые в жизни, более того, на человека, вообще никогда не видевшего ни церквей, ни шпилей и теперь в тягостном недоумении пытавшегося понять, что это за конструкция такая.