Ричард Руссо - Эмпайр Фоллз

— Знаете, что в этом самое печальное? — спросил под конец молодой человек. Голос его ослаб от переживаний, казалось, он сейчас разрыдается.

Отец Марк, прислушиваясь к голосу в трубке и бесконечному шарканью стариковских ног отца Тома по коридору, уже догадался о самом печальном.

— Вы думаете, что он тоже гей, я прав?

Хотя в основном «Когда Господь удаляется» сложилась в голове отца Марка, когда он лежал без сна и покоя в нескончаемой ночи, — а отец Том, как он теперь понимал, той же темной ночью ударился в бегство, — об этой проповеди он размышлял с тех пор, как однажды в сентябре Майлз рассказал ему о недельном отпуске, проведенном с матерью на Мартас-Винъярде. Майлзу было тогда девять, а его мать, увязшая, по мнению Майлза, в самом несчастливом браке на свете, закрутила короткий роман с человеком, с которым познакомилась на острове. Отец Марк никогда не видел Грейс Роби, в Эмпайр Фоллз он приехал спустя годы после ее смерти, но, по словам Майлза, после той интрижки она вернулась и к мужу, и в церковь.

Ее история, думалось отцу Марку, не укладывалась в номинацию «старо как мир». Большинство старается блюсти супружескую верность, но мало кто может похвастаться абсолютно незапятнанной репутацией. Но что его зацепило в истории Грейс Роби — во всяком случае, в изложении ее сына, — то, что, влюбившись, она превратилась совершенно в другую женщину. Впрочем, поведение ее почти не изменилось, но она стала ошеломляюще красивой — настолько, что ее красота поразила даже ее девятилетнего сына, до той поры воспринимавшего ее как нечто само собой разумеющееся — как мать и никогда как женщину. В тот короткий, пронизанный солнцем отрезок времени она была поистине счастлива — возможно, впервые в жизни, — и счастье проявилось в сиянии красоты, заставлявшей каждого встречного мужчину оборачиваться на Грейс.

Может, и не оригинальная, но все же незаурядная история, и отец Марк сам невольно влюбился в Грейс Роби и, что его даже больше смущало, радовался за эту незнакомую ему женщину: ей удалось насладиться счастьем, пусть и мимолетным. То, что она нарушила супружеские обеты и отринула веру, выглядело лишь сопутствующим обстоятельством, не более, возможно, потому, что отец Марк, хорошо зная Макса Роби, считал совместную жизнь с этим человеком тяжким испытанием. Ее безоговорочное возвращение в семью и к вере представлялось куда более значительным фактором, о чем он и сказал Майлзу, признавшемуся, что его всю жизнь мучает вопрос: не стала ли интенсивность кратковременного счастья Грейс главной причиной болезни, прикончившей ее десять лет спустя? «Хочешь сказать, счастье канцерогенно?» — спросил отец Марк, после того как Майлз пояснил, что по возвращении в Эмпайр Фоллз мать так никогда и не стала прежней. Грейс сразу начала терять вес, и бледность не сходила с ее лица, словно она жила в подземелье, а каждую зиму она постоянно болела и едва не умерла, рожая его младшего брата Дэвида. Любопытно, что Майлз еще ребенком пришел к выводу: счастье, а не его утрата погубило Грейс. Еще любопытнее то, что с возрастом он не пересмотрел этот тезис. Может, это и означает быть католиком?

Однако лишь прошлой ночью, когда он лежал без сна, смысл истории Грейс Роби — или один из смыслов — стал окончательно ясен отцу Марку. К тому моменту его собственный личный кризис миновал, оставив священника ослабевшим и успокоившимся, будто у него спал жар.

Вдвоем с художником они отправились на открытие выставки в крошечной галерее в переулках Кэмдена, а затем поужинали в ближайшем ресторане с видом на бухту. Для начала октября погода на побережье была не по сезону теплой, и даже вечер выдался достаточно мягким, чтобы поесть снаружи под обогревающими лампами. За соседним столиком мужчина с женщиной ели из одной миски пропаренных моллюсков, и это напомнило отцу Марку об истории, рассказанной Майлзом. Мужчина и женщина могли быть мужем и женой или мужем и чьей-то чужой женой, но они определенно любили друг друга. Художник, заметив его улыбку, спросил, что его так позабавило, и отец Марк поведал ему историю Грейс, почти ни в чем не отступив от версии Майлза, и, рассказывая, он вдруг понял то, чего не уловил, слушая. Поразительно, подумал он, как трепещет сердце, когда тобой увлечены, особенно в зрелые годы, когда пора увлечений вроде бы миновала. Вдруг оказаться несравненным и желанным — ощутить себя несравненным и желанным — наверняка именно в этом нуждалась Грейс Роби. Этот миг ниспослан Богом; даруя, Всевышний милостиво отводит глаза и устраняется. Отсюда и название проповеди.