Екатерина Вильмонт - Мужлан и флейтистка

– Ох, как ты сияешь, ослепнуть можно!

– Карякин уже ослеп!

– Да пошел он, кобелина!

Но вскоре прозвенел первый звонок.

– …Мама, Сашка уже спит? – буквально с порога спросила Ира.

– Лег. А мы тут с Лизой… Ты голодная или сыта любовью?

– Мама, к чему эта ирония? Я голодная, но сперва загляну к Сашке.

– Не спишь, Сашок?

Она подошла, поправила одеяло, поцеловала в лоб.

– Мама, ты мне хочешь что-то сказать?

– Как ты догадался? Да, хочу, подвинься чуть-чуть. – Она села на краешек кровати. – Сашок, завтра мы все, и бабушка, и тетя Лиза, приглашены на обед…

– К этому твоему москвичу с желтой собакой?

– Да! – счастливо улыбнулась Ира. – Надеюсь, ты пойдешь?

– Пойду! Охота на него посмотреть!

– А вот хочешь взглянуть на его собаку? – Ира протянула ему свой телефон.

– Ой, мама, какой красивый, ошизеть! И он беспородный?

– Да. Его зовут Апельсиныч.

– Вообще-то дурацкое имя… Но ему подходит… Мам, а его… ну, этого Федора Федоровича не покажешь?

– Покажу, конечно, вот, смотри!

– Суровый чел!

– Да нет, он добрый, даже очень… И я уверена, вы с ним подружитесь…

– А он в технике петрит?

– Ну, вообще-то он доктор технических наук! – с гордостью проговорила Ира.

– Круто! Ладно, поглядим завтра на этого чела. А бабушка согласилась пойти в ресторан?

– Представь себе!

– Это хорошо, а то…

– И тетя Лиза тоже пойдет, они, оказывается, друзья с Федором Федоровичем.

– И случайно оказались одновременно в Питере?

– Ну уж этого я не знаю. Ладно, Сашок, спи давай!

– Мам, а ты сегодня к нему убежала, да? Я сразу допер…

– Ты у меня самый умный мальчишка во всем Санкт-Петербурге, я всегда это говорю! Все! Спи!

…А Федор Федорович пребывал в несвойственном ему блаженно-восторженном состоянии духа. Он был уже влюблен по уши и ни секунды не сомневался, что найдет общий язык с ее сынишкой. Что касается потенциальной тещи, он тоже особо не беспокоился. В конце концов с тещей достаточно держать нейтралитет. Но о такой жене можно только мечтать. С ней уютно… Красивый и уютный номер в «Гельвеции» казался в ее присутствии еще красивее. А как она смеется, как сияют ее глаза, как смешно и очаровательно она словно съезжает с чрезмерно высокой для нее кровати… И вообще, это лучшая женщина в моей жизни, мне кажется, с ней я наверстаю то, что упустил в жизни. И, может быть, она родит мне… неважно, мальчика или девочку… Сердце сладко замирало…

Погода с утра была ужасная. Мокрый снег, ледяной ветер… Федор Федорович решил, что сам на такси заедет за дамами и мальчиком, и позвонил в десять часов Елизавете Марковне, предупредить.

– Спасибо, голубчик, погода и впрямь не сахар. Это очень мило с вашей стороны.

А Августа Филипповна спросила у дочери за завтраком:

– Ирка, а чем обусловлен выбор ресторана?

– Это я выбрала! Там хорошо готовят мясо. Я предлагала ему позвать вас в ресторан гостиницы, там их два и оба отличные, но он счел это неудобным… – Ираида вдруг зарделась.

– О, узнаю Федора Федоровича, – воскликнула Елизавета Марковна. – Сама деликатность.

– Ладно, поглядим на этого героя.

– Я сама приеду в ресторан, – сказала Ираида, убегая в театр.

Федор Федорович заказал машину представительского класса, чтобы пожилым дамам и мальчику было удобно и просторно. Он здорово волновался и долго думал, не надеть ли рубашку с галстуком, но потом вспомнил, что даже не взял с собой ни галстука, ни соответствующей рубашки. Ему стало смешно. Вот до чего дожил, надо же…

Он подъехал к дому, которого еще не видел, позвонил Елизавете Марковне сообщить, что уже внизу. И стал ждать, в сильном волнении прохаживаясь возле подъезда. Первым оттуда выскочил мальчик, страшно похожий на Ираиду. Красивый, аккуратненький…

– Ты Саша?

– Да. Здрасьте. Какой вы…

– Какой? – улыбнулся Федор Федорович.

– Здоровенный! – определил Сашка.

– Ну уж какой есть! Давай знакомиться. – Он протянул мальчонке руку.

Тот мгновение помедлил, а потом протянул свою. Федор Федорович осторожно пожал протянутую ладошку.

Но тут из подъезда вышли дамы.

– Августа, позволь тебе представить, Федор Федорович Свиридов!

Будущая теща до такой степени отличалась от бывшей, что Федор Федорович радостно улыбнулся и поцеловал ей руку.

– Очень приятно, – ответила Августа Филипповна, – экий вы богатырь…

Он обезоруживающе улыбнулся. Кажется, я понимаю свою дочь, невольно подумала Августа Филипповна.