Александра Николаенко - Небесный почтальон Федя Булкин

Борода под носом сосульная. Варежки в снежноградинах. Саночки. На подушке Царь-Заяц в шубе сидит, что из носка сшили мы ему с бабушкой, красным ремешком опоясанный.

Нам бы день простоять да ночь продержаться…

Горят вдоль дороги костры, синий снег под валенками поскрипывает. Душу выдохнешь, на глазах застывает она синеньким облачком, как от посоха Мороза синичка.

Не на жизнь, а на смерть стоим мы с бабушкой за бананами очередь. Холод лютый! Знай переступай да подпрыгивай…

– Умерз, Феденька?

– Ничего, бабушка, за правду стоим!

Отоварили с боем мы с бабушкой в универмаге «МОСКВИЧКА», через дорогу, талоны наши.

Сапоги резиновые мужские мне отоварили. Сорок шестого размера! Черные, гладкие, ногу вставишь – по пояс уйдешь! Не налюбуешься! Всё в сапогах, как в зеркалах, отражается. Язык показывать можно. Хоть сиди сапоги!

– Хоть сиди, хоть лежи, и не говори, Феденька. Только язык и показывать…

– Ничего, на вырост годятся, бабушка.

А пахучие – не надышишься! До весны керосином из шкафа пахли. Сразу как войдешь с улицы – радость!

И бабушку отоварили. Куртка у нее теперь новая, модная, теплая, зимняя, на лебядьем пуху.

– На лебяжьем, Федя.

…Как подушка мягкая теперь куртка у бабушки! Тоже, правда, на вырост ей. А пока она ей мала.

В подполе консервы, в буфете куриные кубики, вкуснее которых нет на земле, крахмала банка высокая, на балконе варенья, соленья, сушеные яблоки! Сухари! На всю атомную войну теперь хватит запасов нам с бабушкой.

Выстоим!

Где босой пройдет красноармеец смертельно раненный, там на луноходе не проедет буржуй…

А пока мала куртка бабушке и пока велики еще мне сапоги зеркальные…

– Бабушка…

– Что, Феденька?

– А давай сервелат неприкосновенный поедим напоследок перед войной атомной?

– Ну давай, Феденька, поедим…

Будет воля такая моя последняя.

Уроки сегодня делать не буду я. Завтра тоже не буду делать уроков я, не до них теперь.

Часики золотые ручные нужны мне. Как время летит, напоследок послушать. Набор матросов-солдатиков, хоть разок успеть наиграться, велосипед «Школьник», коробочка клюквы в сахаре, пастила. Батон неприкосновенного сервелата, шпроты на обед открыть, поиграть в хрустальный кораблик, что никогда бабушка даже пальцем потрогать не разрешает, собака-овчарка, мороженое в стаканчике вафельном и луноход.

Луноход особенно нужен мне. У всех в классе уже есть луноход. Один я остался без лунохода.

– Где же я возьму тебе, Федя, луноход этот?

Совсем потеряла память от горя бабушка! Сто раз, где луноходы эти в детском мире у нас стоят, показывал ей! С закрытыми глазами привести могу к полочке!

– Давай с тобой, бабушка, только сразу после больницы за луноходом зайдем? Чтобы времени не терять. Много ли его у меня осталось?

Сама должна понимать…

Делали нам в школе прививку. Манту она называется. Не поливать сказали потом вот тут, где штука эта, водой. А я случайно полил, посмотреть, что будет.

Было так себе, как от комара пятнышко, а вон… смотри, как раздуло…

– Господи боже, Федя! Ты водой-то случайно не задевал ее?

– Я нечаянно задевал ее, бабушка, просто кран не в ту сторону повернулся…

Страх напал на меня предсмертный. Вот она, жизнь, всегда чем кончается человеческая…

– Что же теперь со мной будет, бабушка, как ты думаешь? Умру я, да?

От одной капли воды умру я, но не от случайности, а как многие погибли люди великие, героически… от жажды познания…

И сидим мы с бабушкой в туберкулезном диспансере, под синей лампочкой, приговора своего дожидаемся, Богу молимся: вот она, Господи, твоя справедливость!

– Бабушка…

– Что, Феденька?

– Выполнишь ты мою просьбу последнюю? Купишь мне ты на обратном пути к луноходу набор солдатиков?

Достала платочек бабушка, горько-горько высморкалась она. Плачет, ясное дело! Жалко меня! Даже на мороженое согласилась. Вот что значит последняя воля…

– Бабушка!

– Что, Феденька?

– Ты держись, бабушка, не сдавайся! Не теряй надежды ты, бабушка…

Может, я еще денек-другой поживу…

Пропал луноход! Пропали солдатики, пастила, велосипед, золотые часики…

Все пропало! Когда теперь еще выполнит бабушка просьбу мою последнюю…

Раз здоров оказался я, засадит теперь меня она за уроки. Хоть бы мороженое в стаканчике вафельном купила мне, что ли, из жалости, в утешение, что не умру…