Александра Николаенко - Небесный почтальон Федя Булкин

– Фьююююю!

– Федя! Прекрати, бога ради… Денег не будет…

– Тююю…

Их и так не будет теперь, если бабушка книжку свою сберегательную не сберегла…

Хочешь, в ластах морских туда-сюда по коридору ходи. Хочешь, в поводочке Пунином Царь-Зайца води…

И стою надо всем, что под тапки рухнуло, надумываю, что бы мне еще такое надумать…

– Бабушка!

– Что, Федя, тебе?

– А нет там, бабушка, случайно на глубине маски моей подводной?

– Зачем она тебе сейчас, Федя, к лету достанем.

– В ванной в субботу поплаваю.

– Эта?

– Эта, бабушка! И трубку еще тогда к ней там присмотри…

И шлепаю по коридору во всеоружии! Против всех бед, и горь, и пропаж вооруженный…

Соловей мамин в кармане – обезоруженный, чтобы нашлась у нас все-таки книжка бабушкина пропащая, деньги были. В маске подводной, чтобы через трубку дышать. В ластах, в каких с папой крабов мы на Черном море ныряли ловить. В правой руке на Пунином поводке Царь-Зайца веду, ластой папин мяч подгоняю…

– Бабушка! В какой руке, угадай?

Нетрудную загадку загадал я бабушке. Не в задачнике это ей примерами меня мучить, решать… В правой руке поводочек Пунин, левая за спиной…

– В левой, Федя?

Угадала бабушка!

– Вот она, книжка твоя сберегательная!

– Слава тебе господи, Феденька!

Захвалила бабушка безнаказанно Господа Бога этого… Чудеса – они сами по себе случаются. Неожиданно…

…Это я ее вообще-то, бабушка, на дне маски ныряльной нашел…

Вот сидим тут мы с бабушкой, нетрудоспособные лица маломощущие…

– Что такое маломощущие?

– Малоимущие.

– Мало что?

– Мало есть чего, Федь.

Это точно, мало есть чего нам с бабушкой. Одни макароны. Крупу с шубами моль поела, а запасы все наши консервные в дачном погребе до весны…

– Почему нетрудоспособные? Притворяемся?

– Федя, хватит, сказала, тшшш!..

Ясно, что притворяемся, по бабушкиным глазам…

– Да почему же, Федь, притворяемся? Ты вот учишься, я на пенсии.

– Ну и что?!

– А то, Федя, что кормильца нет…

– Тут нам, бабушка, с тобой его не дадут…

– Кого не дадут?

– Кормильца. Сама видишь, ни один еще назад с кормильцем не вышел.

– Вот что, Федя, если хочешь луноход, помолчи.

У меня просто внутренний голос случайно вырвался:

– Вот зачем ты на меня эту курточку дряхлую нацепила!!!

Много мух у них в этом учреждении, чем на почте, больше так точно. Аж заснешь с ними за компанию. Я давно замечал за мухами, что они убаюкивают. Усыпляют бдительность, голос совести притупляют…

Только подпись осталось поставить нам с бабушкой у самого главного.

– И зайдем – молчи, слышишь, Федор?

Если «Федор», то дело серьезное. Если ради мы лунохода здесь с бабушкой, из меня клещами слова не вытянут!

«Я на вас буду выше жаловаться, я на вас управу найду!..» – так сказал один, выходя…

«Ищите. Жалуйтесь», – из страшного кабинета разрешили ему. Потому, я думаю, разрешили, что выше кабинета этого только Ленин, а к нему-то очередь подлинней…

Наконец-то! Сейчас мы с бабушкой!

И как раз раскраска закончилась… то есть есть в ней еще, конечно, что не раскрашено, но где вы видели человека нормального, чтоб принцесс раскрашивал вместо танков? А вот эта тетя, она же, бабушка…

– Тетя! Стой! Ты сзади пришла!!!

– Федя… сядь!

– Не поставил, да?

– Не поставил, Федь…

– И куда теперь пойдем с тобой, бабушка?

– Да куда пойдем? Домой, Федя…

– Может, бабушка, в мавзолей?

А вот правильно поет любимый мамин (кроме папы) поэт Высоцкий Владимир. Коридоры кончаются стенками, а туннели выводят на свет. Должен быть свет в конце туннеля всякого, должна где-то включаться лампочка! Понимать должен разницу между коридором и туннелем, бабушка, человек! Где тупик, понимать еще до того, как три раза врезался.

Понимать, чего ради его будильником ни свет ни заря по ушам и в школу, как фрица пленного, гонят! Я ребенок, бабушка, а не фашист, первоклассник, а не убийца!

Ото всех подъездных дверей, через дождь, по слякоти, по метели, в снег, в стужу лютую, как разбитую Наполеонову армию, в шубах, валенках, в три погибели под портфелем, против ветра и смысла всякого тянут за руку, волокут, на убой ведут человека в школу!

Почему из огня да в полымя? Почему, только сделай пару первых шагов, «агу» скажи, проползи по коридору на кухню по стеночке, и уже пропал? И уже схватили, скрутили, посадили в манеж?!