Александра Николаенко - Небесный почтальон Федя Булкин

Может, что никто не жалел его, он до Бога хотел из себя поскорее выпрыгнуть, чтоб его хоть тот пожалел, наплакаться. А как из заживо горящего себя выпрыгнешь, пока не убьешь? Я вот видел по телевизору, дом горел на Поле Октябрьском, у метро у нас совсем рядом. Так там люди из окон тоже выпрыгивали… с такой высоты!!! Я забыл бы лучше, что видел это, только их, как Пуню с собаками, забыть не могу…

– Бабушка!

– Что, Феденька?

– Не досталась собакам душа Пунина, как ты думаешь?

– Не досталась, Феденька. Куда собакам за душой угнаться? Улетела она…

Будет убивать меня кто-нибудь… если уж очень больно станет мне, тоже я тогда улечу.

Бабушка!!!

– Записку написать нужно, бабушка! Срочную! Объяснить все Богу про дворника, пусть простит его, пустит в Град Небесный жить! У него профессия нужная, будет улицы убирать, подметать, снег скрести, цветы разводить… Что погибшему человеку заживо в земле пропадать?!

– Напиши.

– Вот ты долго живешь же на свете, да, бабушка? Много людей и стран повидала, наверное, городов…

– Каких еще стран, Федя? Дальше дачи нигде не была.

– А где была дальше дачи ты, бабушка?

– Ну, в Анапе, Федя, с тобой была. Еще в Прибалтику ездила. В Суздале была, на экскурсии…

– Ну и как?

– Где, в Суздале?

– Да не в Суздале, в жизни, бабушка! Есть в ней смысл или нет?

– Есть, Федь.

– А какой смысл в ней, бабушка, не подскажешь?

– Да кому какой, Федь, кому в животе, кому в бороде, а кому в воробушке…

– В каком еще воробушке?

– А сейчас вот крошек с тобой им разбросим, налетят они, вот и выберешь сам, в каком.

– Я вот этого тогда, бабушка, воробья выбираю!

Хоть и очень друг на друга похожи, так и чирикают, так и прыгают, вносят сумятицу, но своего воробья-то я всегда от чужих различу…

И старушки другие многие, а не только мы с бабушкой, тоже ради своих воробушков зимой выживают…

– Или ради кошки тоже жить можно, да, бабушка? Или ради собаки…

Это я собаку хочу, потихоньку бабушке на нее намекаю, издали…

– Хорошая песня, да, бабушка, про надежду?

– Хорошая.

– Что она наш компас земной, очень точно поют, что удача – за смелость награда…

– Не всегда, Федь, за смелость удача.

– Но попробовать стоит, бабушка.

– Что попробовать?

– Намекнуть еще раз тебе о собаке…

– А так-то я, бабушка, Конька-Горбунка гораздо больше собаки хочу…

– Федь, подумай сам, какая собака на одну мою пенсию?

– …Держал бы его на балконе зимой, балкон вместительный. Сеном кормил, причесывал, в школу ездил… Тебя бы, бабушка, на дачу возил, грузы разные. Он желания бы мои выполнял…

Он спросил бы меня: что ты, Федя, опять пригорюнился, может, хочешь чего? Я ответил бы ему, что собаку. И была бы мне тут же!

Я вообще считаю так, бабушка, что лучше о невозможном мечтать, тогда по сравнению с ним у собаки хоть какие-то шансы…

– Федя!

– Это я не к собаке, а к смыслу жизни вообще-то рассудил.

…Я вот даже думаю, бабушка, может, дворник наш утерпел бы, не повесился, если б вспомнил вовремя, что смысл в воробье…

Ах, какие конёчки купила мне в магазине комиссионном через дорогу бабушка! Дух захватывает! Не налюбуюсь…

Порадовала ты душу человеческую напоследок, бабушка. Угодила!

Ничего теперь на свете не нужно мне! Ничего-ничего-ничегошеньки не нужно мне больше на свете, бабушка… Даже без собаки я теперь до весны на конёчках одних продержусь!

– Бабушка!

– Что, Федя?

– А где конёчки мои?

– В прихожей лежат, на галошнице.

Разве место конёчкам моим на какой-то галошнице?!

– Принеси, бабушка, скорее их, на подушку, вот тут, рядышком со мной положи. Пусть Царь-Заяц хоть полюбуется…

Засияли золотым светом сыпучим огни бенгальские, захлопали в небе фейерверки – хлопушки, золотые хвосты, компасье-момпасье. Полетела душа по ледовой! Свистит, обмирает. В пятках горит! Замелькали снежинки-звездочки, вихрем гирлянды-лампочки! Мысочками подсекает, искры высекает, гарнитуры фигурные вычерчивает! Ловко выходит у меня как… и не думал даже…

– Как в коньках я родился! Да, бабушка?

– И не говори, Феденька…

На одной ноге – пистолетиком, на двоих – вертелом. Вихрем все мелькает, сливается, гремит фанфарами музыка! Тримпрюли колени сами собой выкручивают, только держись!

– Как в телевизоре фигурист я кручусь, да, бабушка?

– Да уж, Феденька… Карман смотри только не оторви мне. Лучше повыше возьмись, вот тут, а то сейчас с тобой оба загремим под эти фанфары…