Булат Ханов - Непостоянные величины [СИ]

— И двоек столько нам ни к чему. Иначе получается, что в пятом и в седьмом классе наши ученики ничем не занимались, раз административную запороли. В РОНО нам головы оторвут, если узнают.

— Что теперь делать? — спросил Роман, прижав к груди стопку листов.

— С шестым классом у вас завтра урок? Там и проведите диктант заново. Помогите детям в сложных моментах. Хаирзянова и этого новичка, Исмаева, кажется, усадите вместе и положите перед ними работу Елисеевой. Пускай переписывают.

Роман широко раскрыл глаза.

— А если на пять перепишут?

— Не перепишут. — Ирина Ивановна устало махнула рукой. — С восьмыми поступите следующим образом. Всех двоечников соберите после уроков и доведите их работы до ума.

— Хорошо, — пробормотал Роман.

— Вот такие у нас дети. Не звезды.

На уроке Роман пригрозил 6 «А», что он пригласит комиссию из министерства, если они снова опозорятся. Кроме того, всем, кто получил двойку, были заданы пять дополнительных упражнений. Кто-то исправился, кто-то нет. Хаирзянов и Исмаев умудрились натворить по дюжине ошибок на брата при списывании.

В 8 «А» и в 8 «Б» Роман устроил разнос, прочитав в обоих классах яростную лекцию о пользе русского языка, об ответственности и самовоспитании. Пришибленные школьники молчали, пережидая лавину. Финал лекции ознаменовало появление на доске списка произведений: Лукреций «О природе вещей», А. Шопенгауэр «Афоризмы житейской мудрости», Ф. Ницше «Так говорил Заратустра», Г. Маркузе «Репрессивная толерантность»…

— Интернет у всех есть? Тогда слушаем сюда. Вбиваем в поисковик любое из названий и переписываем произведение…

— Целиком? — подскочил спортсмен Халитов.

— Целиком и задом наперед! Нет. Три тетрадные странички. На отдельном двойном листе. Жду к четвергу.

На перемене Лилия Ринатовна поинтересовалась, как дела. Роман поведал о злоключениях, в конце упомянув о проблесках.

— Елисеевы всегда выделялись в хорошем смысле, — сказала Лилия Ринатовна. — В их семье восемь детей, все через нашу школу прошли. У них свой дом, огород, куры и свиньи есть. Дружно живут, каждый помогает по хозяйству. О них и сюжет по телевизору показывали.

— И все дети на пятерки учились? — удивился Роман.

— Были и ударники. Зато всех отличает образцовая порядочность. При Елисеевых мне и других учеников неловко ругать.

Исправлять административный диктант явились исключительно мальчики. Роман опешил, припоминая, не числятся ли за ним шовинистские грешки. Не припомнил. То ли ученицы разом охладели к нему, то ли что.

Окинув суровым взором изнывающую от скуки разношерстную компанию из гребцов, хулиганов и лодырей, Роман по-хозяйски упер кулаки в переднюю парту второго ряда и произнес:

— Четкого пацана определяют три вещи. Умение говорить кратко и по существу. Умение разрулить ситуацию. И чистый взгляд, с которым он уступает дорогу пенсионерам, инвалидам и беременным женщинам. Доступно объясняю, тунеядцы?

В глазах «тунеядцев» заиграли искорки.

— Однако есть условие, без которого эти три пункта не работают. Это условие — знание языка. Вы языка не знаете. Следовательно, я вас четкими пацанами не считаю.

Восьмиклассники замерли. У Гриши Слуцкого дернулся кадык.

— Буду честным. — Роман распрямился. — Мне за дополнительные занятия не доплачивают. Я выдохся сегодня, как и вы. Поэтому текст читаю медленно и по слогам. На месте запятых делаю большие паузы. Большие — для особо невнимательных — паузы. Готовы?

Двойки исправили все. Максим Максимыч мог быть доволен методами молодого учителя.

Детских душ погубители

На столе у Романа выросла стопка листов с фрагментами из философских трудов. В редкие минуты, свободные от суеты, молодой специалист вытаскивал наугад из стопки лист и с удовольствием вчитывался в коряво начертанные строки: «…в бесконечных дебатах, ведущихся в средствах массовой информации, глупое мнение воспринимается с таким же уважением, как и разумное, плохо информированный человек может иметь столько же времени для своего выступления, как и хорошо информированный, пропаганда соседствует с образованием, истина с ложью…»

Учителям тоже положено развлекаться. Если же кто-нибудь из учеников вдруг задумался над содержанием, то в минусе не остался.

Максим Максимыч, услышав историю, как двоечники дополнительным уроком исправляли диктант, мрачно произнес:

— Заклинатель змей. Подарю тебе дудочку.

Как всегда, нельзя было ручаться, похвала это или сарказм. В любом случае Роман чуточку расстроился, что его успехи на англичанина впечатления не произвели.