Яков Липкович - Три повести о любви

…Отец всего только капитан первого ранга, но уже представлен на адмирала. Значит, почти адмиральская дочь…

…Живет на канале Грибоедова. Принять к сведению!..

…А фамилия у нее самая простая — Попова. Даже как-то не вяжется с ней…

«Вот и Театральная!» — вдруг вспомнила Светлана и подала ему руку в лайковой перчатке. Прозвучало это у нее так: «До свидания!» — не больше.

Ипатов покраснел: бабушка совсем вылетела у него из головы. Он невольно обернулся на бабушкин дом и быстро отыскал взглядом на втором этаже окно, привычно выделявшееся среди других тусклым электрическим светом. Комната находилась с северной стороны, в ней всегда было темно, и потому бабушка целый день не выключала свою единственную двадцатипятисвечовую лампочку.

«Бабушки в это время обычно нет дома», — сказал он первое, что пришло на ум.

«А вы знали это, — в глазах Светланы загорелись насмешливые огоньки, — и все равно пошли?»

«Она будет минут через сорок-пятьдесят, — продолжал фантазировать он. — Она по утрам сидит в библиотеке».

«Она библиотекарь?» — полюбопытствовала Светлана.

«Нет, просто много читает, — неожиданно для себя сказал правду Ипатов. Читала бабушка действительно много, и не только на русском языке. — Так что у меня еще есть время». В конце концов, одной ложью больше, одной меньше, какая разница?

Светлана энергично тряхнула бронзовыми завитками:

«Тогда потопали дальше!» — и первой сошла на мостовую.

Ипатов легонько, почти одними кончиками пальцев, взял девушку за локоть и — весь собранный — повел через дорогу.

Около Кировского театра, где в ожидании трамваев и автобусов стоял народ, Ипатов поймал на себе внимательные взгляды — изучающие и уважительные. Впрочем, такие взгляды провожали его с того самого момента, как они пошли вместе. И хотя он понимал, что этим обязан прежде всего своей поразительно прекрасной спутнице, в его ликующей и все же робеющей душе что-то сдвинулось и поднялось на две-три ступеньки выше. Во всяком случае, когда они проходили мимо толпящихся у театра людей, он вдруг взглянул на себя их глазами, не отказываясь, однако, от легкой, как пух, иронии: «Она необыкновенно хороша, но и парень что надо! Высокий, стройный, с умным, одухотворенным лицом. Славная парочка, ничего не скажешь!»

Но едва он так подумал, как тут же упал с неба на землю. У огромной тумбы, со всех сторон оклеенной афишами, Светлана задержала шаг и прочла вслух:

«Татьяна». Балет А. Крейна… Что-то новенькое. Любопытно…»

Ипатов сжался. Ему бы сейчас пригласить ее с ходу в театр, а он стоял, помалкивал. Нет, на широкий жест его явно не хватало. Всю свою стипендию, до копейки, он отдавал матери и каждый день брал у нее только на дорогу, изредка еще — на пирожки.

«Да, новенькое», — кисло поддакнул он.

«На современную тему? — сказала она, пробежав взглядом список действующих лиц. — Нет, увольте!»

Ипатов облегченно вздохнул.

Они двинулись дальше. В первое мгновение у Ипатова было желание спросить, почему она столь невысокого мнения о современном балете, но решил лучше перевести разговор на другую — не театральную — тему: так будет безопаснее для него.

Этот район раньше был его районом. Здесь, в бабушкином доме, он жил до войны, отсюда ушел на фронт. На всем протяжении от Невы до Садовой не было уголка, где бы он не побывал с ребятами по двору. Он помнил все эти дома, все до единого. Он знал названия — и старые, и новые — всех здешних улиц и переулков. Он мог бы на спор с закрытыми глазами дойти до любого места. Когда-то у них с ребятами была даже игра, кто быстрее и незаметнее проберется проходными дворами к памятнику Глинке.

Рассказать бы об этом Светлане. Но для начала он хотел задать ей какой-нибудь простенький вопрос: например, знает ли она, кто построил вот это прекрасное старинное здание? Но только он собрался спросить, как она вдруг остановилась и сказала:

«Ну вот я и пришла! До свидания!»

И протянула руку.

«Как? — Ипатов даже открыл рот от удивления. — Вы же говорили, что живете на Грибоедова?»

«А здесь моя портниха. У меня на четыре назначена примерка».

«На четыре?» — почему-то переспросил он.

«Ну да! — весело подтвердила она и снова подала руку: — До завтра!»

«У меня еще полчаса времени. Я могу подождать!»

«Ну ждите, если никуда не торопитесь!»

«Я подожду!»

«Только я не скоро!» — долетело до него уже из подъезда.

Ипатов приготовился к ожиданию. В конце концов, оно его совершенно не пугало: было бы что ждать! Больше того, скажи она ему, чтобы подождал два, три, пять часов — да что часов, дней! — он бы терпеливо и безропотно стоял и ждал. Впрочем, по части ожидания у него уже был кое-какой опыт. Однажды, еще в училище, он на спор с ребятами из второго взвода простоял на посту без смены двадцать четыре часа. Целые зимние сутки! Это был рекорд, о котором потом столько велось разговоров!