Мария Воронова - У тебя есть я

«Все такое красивое, – думал Зиганшин, – прямо я сам вот возьму и поиграю, когда детям надоест».

Вдруг мучительно захотелось купить что-то отдельно для маленькой Светы. Зиганшин огляделся, понимая, что это будет непедагогичный шаг. Племянники могут обидеться, они ребята хорошие, но черт его знает, какие мысли бродят в детских головенках? Вдруг решат, что Митя с Фридой решили завести себе «настоящих» детей, а их отодвинуть на второй план? А с другой стороны, объективно малышке сейчас хуже всех, и она должна чувствовать, что ее любят.

Поколебавшись чуть-чуть, Зиганшин все-таки взял с полки роскошный фолиант о каких-то феях и волшебницах, полистал, но положил обратно. Картинки оказались такими кричащими, что совсем не давали простора детскому воображению. И вообще он даже не знает, умеет ли девочка читать, папаша хренов!

К счастью, в соседнем небольшом зале оказался отдел с игрушками, что отвлекло Зиганшина от самобичевания.

Племянники уже большие, значит, игрушка для Светы не вызовет у них вопросов. Им уже не надо, а ей надо. Так, что бы взять?

«Девочка повсюду таскает своего уродского пупса. – Тут Зиганшин вспомнил пупсика Анжелику Станиславовну и расхохотался, напугав молодую мамашу с дочкой. – Дураку понятно, что заменять его нельзя, а вот если купить какой-нибудь приклад… Колыбель или коляску… Отличная мысль!»

Он выбрал колясочку немногим хуже настоящей и отправился на кассу. Когда проходил мимо книг, взгляд уперся в толстый корешок томика Диккенса. Как раз «Лавка древностей».

«Черт возьми, почему нет?» – хмыкнул Зиганшин и присовокупил книгу к своим покупкам.

Улыбчивая и расторопная продавщица насчитала ему восемь тысяч, и Зиганшин слегка обалдел. Он почему-то думал, что вся эта бумажная дребедень стоит копейки, и поэтому не смотрел на ценники, убежденный, что разорится максимум на тысячу. Ладно, с учетом коляски на тысячу двести.

Был серьезный соблазн сунуть девушке пустую карту, а когда платеж не пройдет, разыграть изумление и свалить якобы разбираться в банк. А потом на всякий случай всю жизнь ездить другой дорогой.

Он медленно полез за кошельком. Если купить всю эту глупость, придется влезть в деньги, отложенные на памятник, а они и так уже взяли оттуда на посудомойку.

Ладно, бытовая техника нужна, особенно в доме с кучей маленьких детей, а без блокнотиков люди прекрасно обходятся. Нет, ну надо такое! Восемь тысяч за канцелярию!

«Ты еще завопи про грабеж среди бела дня, как Киса Воробьянинов», – поморщился Зиганшин и оплатил чек.

Пока он был в магазине, пробка рассосалась, и в итоге он оказался дома чуть раньше обычного. Дети еще не ложились, и, быстро поев, Зиганшин вывалил перед ними свои приобретения. Старшие отнеслись к ним совершенно равнодушно.

– Ой, какой миленький блокнотик, – произнесла Света с фальшивым воодушевлением, а Юра даже этим не стал себя утруждать.

Маленькая Света взглянула на Зиганшина своим непонятным взглядом, под которым он совершенно терялся, и одними губами произнесла: «Спасибо».

– Так, ладно, – сказал Зиганшин, страдая по напрасно выкинутым деньгам, – идите сюда, дети. Будем читать вслух.

– Ну Митя!

– Не ну Митя, Юрочка, а сели и раскрыли уши. Мне это нравится, может, еще меньше, чем вам, но я не ною, а молча выполняю свой долг.

– Как это ты собираешься молча читать?

– Вот я сейчас ремень сниму и узнаешь.

Света засмеялась:

– Серьезно, Мить, ты что? На собрание в школу ходил, и тебя там родители покусали? Ремень, главное. Шок вообще.

– А и покусали, ну и что?

– Да ничего. Может, лучше тогда кин какой-нибудь посмотрим?

– Света, это, конечно, лучше, только кин будет всегда, а я нет. Лет через тридцать захочешь обо мне вспомнить, а нечего будет. А так хоть расскажешь своим детям, какая я был сволочь, терзал вас классической литературой.

– Ладно, терзай. Только недолго.

– Одну главу максимум. Идите сюда поближе. Светик, хочешь ко мне на ручки?

Девочка молча вжалась в противоположный угол дивана.

– Итак, дети, слушайте. – Зиганшин раскрыл книгу и приступил к чтению.

…А в следующую секунду открыл глаза от звонка будильника. Он лежал на диване в гостиной, заботливо укрытый одеялом. Фрида принесла ему телефон и старый будильник, который он всегда заводил на случай, если электроника откажет, и даже сняла с него брюки и поставила на журнальный столик стакан воды. Книга лежала тут же, закрытая, так что удалось ли дочитать до конца главы, осталось неясным.