Николас Спаркс - Три недели с моим братом [litres]

Наш официант ничем не отличался от остальных людей. Его слегка разочаровало, что мы не летим в Новую Зеландию – его родную страну, – однако он сказал, что был в США.

– Правда? Где? – воскликнул Мика.

– В Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Сиэтле, Лас-Вегасе, Денвере, Далласе, Новом Орлеане, Чикаго, Детройте, Филадельфии и Нью-Йорке. Я все лето путешествовал по Америке.

– А Большой каньон видел? – спросил Мика.

– Конечно! Производит впечатление. И гора Рашмор тоже. И гигантские секвойи. Красиво. Но больше всего мне понравился Лас-Вегас.

– Ты там выиграл? – спросил я.

– Нет, проиграл. Игровым автоматам. Было забавно. Сумасшедший город, мне понравился. Вы там когда-нибудь были?

– Конечно. До него от Сакраменто всего час полета.

Официант кивнул.

– Я всем говорю: хотите увидеть Америку – езжайте в Вегас. Огни, развлечения, ажиотаж – вот она, настоящая Америка.

К нам за стол подсела врач Джилл Ханна. Последние дни она была сильно занята – многие в нашей группе маялись животом. Джилл выглядела вялой, и, когда мы упомянули, что собираемся на «обход баров», удивленно подняла брови.

– Вы что, совсем не устали?

– Чуть-чуть. – ответил Мика. – Вам бы тоже не помешало развеяться. Будет интересно.

– Спасибо, я лучше пойду спать. С вами еще кто-нибудь едет?

– Пока не знаем. Поспрашиваем остальных, – ответил Мика.

Однако как бы завлекательно мы ни расписывали грядущие развлечения, большинство отказалось. Из двадцати опрошенных согласился только Чарльз из ТСС. Договорились встретиться в вестибюле гостиницы в восемь вечера.

– Мы немного вздремнем и спустимся, – сказал Мика.

Мы ушли в номер, легли в постель и проспали до утра.

За завтраком Чарльз подошел к нашему столу.

– Где же вы были прошлым вечером? Я ждал вас, предвкушал веселье…

– Прости, – смущенно извинился Мика.

– Неужели братья Спаркс наконец-то выдохлись?

– Иногда и мы устаем, – кивнул Мика.

Чарльз отошел, и я шепнул брату:

– Не верится, что мы проспали всю ночь. Стареем, что ли?

– Наверное. В университете я вообще не уставал. Я мог куролесить всю ночь напролет. Вел себя как бешеный.

– В университете? – переспросил я. – Кого ты обманываешь? Ты был бешеным уже в старших классах.

В 1979-м Мика стал старшеклассником и в следующие два года от всех в семье отдалился. Он достиг того возраста, когда подросток начинает открыто оспаривать авторитет родителей – и соответственно себя вести. Не удивительно, что у Мики это проявилось в еще большей степени. Он напивался у реки, а однажды мама нашла в кармане его джинсов пакетик с марихуаной и на месяц засадила брата под домашний арест, пригрозив военным училищем. В пятнадцать лет Мика пришел домой с проколотым ухом; мама заставила его вынуть серьгу и опять заговорила о военном училище.

Она всегда грозила нам военным училищем. Оба наших родителя ходили в школу-интернат, и у каждого в запасе имелись ужасные истории, обычно заканчивающиеся фразой «по крайней мере не военное училище». В детстве мы ужасались при мысли об этом учреждении, полагая, что его придумал сам сатана. Однако с возрастом Мика все меньше и меньше слушал родителей – он осознал, что никуда его не отправят: семья не может позволить себе этого. В общем, он вел себя все хуже и хуже. Весь его девятый год обучения в школе обстановка в доме была крайне напряженной, я и Дана частенько поражались тому, что Мика дерзко повышает голос на маму и папу.

Имидж важен для большинства подростков, и брат не стал исключением. Он устал от бедности и тем более устал выглядеть бедно. В шестнадцать лет он начал работать мойщиком посуды в кафе-мороженом и копить деньги. Мика приобрел подержанную машину и научился чинить ее, купил новую одежду и стал ходить на свидания. Вскоре брат серьезно увлекся девушкой по имени Джули и проводил с ней все свободное время. Мама полагала, что ему еще рано вступать в серьезные отношения, и они спорили. Однажды она застала их спящими в его комнате и устроила такое… По-моему, она никогда еще так не злилась.

Вскоре мама пришла к отцу в кабинет и сказала:

– До сих пор их воспитывала я. Теперь твоя очередь.

Мама больше не справлялась. Отец просто кивнул, видимо, решив, что воспитывать лучше, чем готовить или мыть посуду.

Наш отец был очень умен и постоянно что-нибудь читал. Он изучил теорию бихевиоризма и менеджмент в Калифорнийском государственном университете Сакраменто и прочел каждую мало-мальски серьезную книгу по этим предметам. Правда-правда. В его кабинете были тысячи книг – они громоздились на полках, лежали на полу, теснились в коробках, – и каждую он прочел. Читал отец с изумительной скоростью, за вечер проглатывал одну-две книги, да еще и успевал делать пометки в блокноте. Его время не совпадало со временем остального семейства: он преподавал по вечерам, поэтому обычно бодрствовал до пяти утра, а потом спал до полудня.