Николас Спаркс - Три недели с моим братом [litres]

– Будет сюрприз! – сказал он.

Мика, Дана и я не знали, что и думать. Единственное, что отец когда-либо самостоятельно готовил, были куриные потроха. Не крылья, не ножки, не грудки – потроха. Просто отцу они нравились. Он мог нажарить их полную тарелку. Мы уже знали их запах и сразу поняли, что в сегодняшнем меню на ужин явно не они.

При жарке потрохов – или вообще чего-либо – по кухне плывет приятный аромат. Сейчас пахло горелым, будто в огонь сыпанули муки, и отец несколько раз ойкал и бегал открывать заднюю дверь, чтобы проветрить. Иногда он заглядывал в гостиную и кричал:

– Пальчики оближете! – Или: – Потрясающее блюдо! Не могу дождаться, когда я приготовлю вам еще что-нибудь из блюд моего детства!

После еще трех-четырех «Ой!» он наконец позвал нас к столу. Мама еще не вернулась с работы, так что мы сели за стол втроем. Отец вынул что-то из духовки и поставил перед нами.

Блюдо состояло из двух частей: тарелки с тостами и…

Мы пригляделись. Серо-бурое, комковатое, с черными пятнышками… На медленно остывающей массе лежала ложка.

– Чуть-чуть подгорело, но на вкусе это не должно отразиться. Ешьте.

Мы не шевелились.

– Что это, папа? – наконец спросила Дана.

– Бобы. Я приготовил их по секретному рецепту.

На бобы масса ну никак не походила. Она даже пахла не бобами, а чем-то… несъедобным, как если бы собаку вытошнило полупереваренной пищей. Ну да ладно, пусть будут бобы с тостами и…

– А что на главное? – спросил я.

– Ты о чем? – удивился отец.

– Гамбургер? Или курятина?

– Ничего не нужно. Только не с этим блюдом.

– А что это за блюдо? – спросил Мика.

– Бобы на тостах, – гордо ответил отец. – Мама никогда вам такого не готовила, правда?

Мы переглянулись и покачали головами.

– Ну, кто первый?

Мы с Микой боялись шевельнуться.

– Я, папа, – кашлянув, сказала Дана.

Просияв, отец положил на ее тарелку тост и зачерпнул бобы. Они успели загустеть, и отцу пришлось приложить усилия, чтобы подцепить их. Запахло еще ужаснее. Отец наморщил нос.

– Как я уже говорил, они немножко подгорели. Но все равно должно быть вкусно. Наслаждайтесь.

– А ты не хочешь их попробовать, папа? – спросила Дана.

– Нет, это все для вас троих. Я просто посмотрю. Вы еще растете, вам нужно много есть. Мика?

Отец снова сунул ложку в миску и, нахмурившись, с усилием зачерпнул бобы, будто застывшее мороженое.

– Нет, спасибо. Я сегодня ужинаю у Марка. Не хочу перебивать аппетит.

– Ты не предупреждал.

– Забыл, наверное. Мне уже пора. Я должен был быть там еще десять минут назад! – Выскользнув из-за стола, Мика исчез за дверью.

– Ладно. А ты, Ник?

– Давай. – Я поднял тарелку и положил в нее тост. Густая, подгоревшая бобовая масса упала на тост тяжело, будто бейсбольный мяч.

– Размажьте их немного по тосту, так будет лучше, – посоветовал отец.

Мы с сестрой потыкали ложками в массу, честно пытаясь размазать ее. Мысль о том, чтобы положить это в рот, ужасала. Когда мы поняли, что дальше откладывать неизбежное не получится, вошла мама.

– Как дела? Я так рада вас видеть… – Она остановилась и наморщила нос. – Чем здесь воняет?

– Это ужин. Проходи, мы только тебя и ждем, – ответил отец.

Мама подошла к столу, глянула на еду…

– Так, дети, поставьте тарелки в раковину.

– Но… – заикнулся было отец.

– Никаких «но»! Я приготовлю спагетти. Ники, Дана, хотите спагетти?

Мы яростно закивали и быстро встали из-за стола.

– Отлично. Тогда возьмите с моего велосипеда продукты. Будет готово через несколько минут.

Как ни странно, отец ничуть не расстроился. Наверное, он это спланировал, ведь после того вечера ему запретили для нас готовить. И каждый раз, когда мама начинала жаловаться на то, что он не хочет взять на себя часть домашних обязанностей, отец искренне отвечал:

– Я пытался, но ты мне запретила.

Еда стала нашим слабым местом. Мы не могли тратиться на то же, что и другие дети – на печенье, конфеты и разные сладости, – и как только представлялась возможность получить их, становились будто пьяницы, уходящие в запой. Навещая друзей, мы наедались у них до отвалу. За раз мы могли съесть тридцать-сорок печений «Орео». Иногда мы ускользали из комнаты друга, тайком пробирались в его кладовую и снова ели.

То же самое происходило, когда мама покупала какие-нибудь сладости. Сухие завтраки, например. Как правило, дома у нас были только овсяные колечки «Чириос», и если мама вдруг покупала «Фрут Лупс» или «Трикс», то мы сразу же съедали всю коробку. Мы просто не могли оставить хоть немного на завтра. «Если я не съем это сейчас, то съедят другие, а там есть и моя доля!» – примерно так мы думали. И наедались до боли в животе. Однажды, съев по пять тарелок «Фрут Лупс» за полчаса, я и Мика сели на кровать. Животы у нас округлились.