Бронислава Бродская - Биарриц-сюита [СИ]

Последняя поездка была настолько неудачной, что Ася решила вообще в Барселону больше никогда не возвращаться. Дело в том, что там с ней произошла мерзкая стыдная история, про которую даже вспоминать не хотелось, но почему-то опять вспомнилось. Наверное потому, что случилось это совсем недавно, всего пару месяцев назад. Бабушка уехала, и папа с Асей сразу отправились в Барселону. Как обычно долго сидели с друзьями на террасе, обедали. Ася быстро поела и пошла в их с папой комнату прилечь с книжкой. Она читала Республика Шкид , и папа не мог на нее нарадоваться: замечательно, что она читает Пантелеева, вообще читает, а это в наше время… молодежь совсем ничего не читает… и дальше взрослые распространялись о компьютерных играх и их вреде для детей. Папа так хвалился ее начитанностью и интеллигентностью, что Ася уже не хотелось читать никакого Пантелеева.

Республика Шкид Асю заинтересовала, но сейчас ей не читалось: в желудке чувствовался какой-то дискомфорт, начинал глухо болеть живот. Ася надеялась, что сейчас все пройдет, но живот не проходил, а болел все сильнее, спазмы уже скручивали все ее тело. Она подгибала ноги к груди и закрывала глаза. Боль отпускала, но потом начиналась с новой силой. Живот раздулся и стал твердым. Он болел весь сразу, и было невозможно сказать, в какой точке болит сильнее. Постанывая, Ася встала и пошла вниз к папе. Папа был в хорошем настроении, сидел с гитарой и что-то наигрывал, как всегда, молча, петь он не умел, стеснялся. Увидев хнычащую Асю, он сразу вскинулся:

— Асенька, что с тобой? Что случилось? У тебя что-нибудь болит?

— Болит… Ася знала, что у нее на лице папа видит страдальческое выражение. Болело по-настоящему, и гримаса боли была неподдельной, хотя через боль, Ася все равно следила за папиной реакцией. Хозяева тоже смотрели на нее с тревогой, но ей их реакция была безразлична. Все это было между ней и папой.

— Пап, у меня болит живот. Пойдем…

— Конечно, Асенька. Иди ложись. Сейчас пройдет.

— Что ложись? Я уже лежала. Ничего не проходит. Сделай что-нибудь! — хныкала Ася, поднимаясь по лестнице, и тяжело опираясь на перила. В комнате она повалилась на кровать. Боль на секунду отпустила, и Ася увидела озабоченное папино лицо. Он наклонился к ней и хотел прикоснуться к ее животу. Боль снова накатила и Ася скорчилась.

— Не трогай меня! Мне больно. Закрой дверь! Я не хочу никого видеть. Закрой!

— Подожди, Ася, мне нужно посмотреть, где у тебя болит…

— Где, где… ты, что, доктор? От тебя нет никакого проку. Ой, мне больно, больно.

— Ась, я думаю, что нет ничего страшного. Тебе надо сходить в туалет. Давай, иди, покакай… и все пройдет. Давай, вставай. Я тебя провожу.

Ася уже не могла себя контролировать. Слезы текли по ее лицу, она дала папе себя поддержать и согнувшись в три погибели, потащилась к туалету. Там она уселась на унитаз и нагнулась к полу. Папа стоял рядом.

— Иди отсюда. Я — сама. Иди, что ты стал…

— Асенька, я тут с тобой постою…

— Иди, я тебе сказала. Закрой дверь. Без тебя обойдусь. От тебя мне только хуже.

Это была неправда, но Асе было так плохо, что в этом кто-то должен был быть виноват. Папа вышел, но было понятно, что он стоит за дверью. Ася еще некоторое время просидела в туалете, ничего у нее не получилось, живот болел, и даже стало казаться, что она сейчас упадет. Стало страшно, что вот так она сползет на пол и останется лежать на черных плитках, без штанов. Дверь Ася закрыла на задвижку, так что взрослым придется ее взломать. Ей представилось это гротескное зрелище. Ася показалась на пороге туалета и сейчас же сквозь слезы увидела, что в коридорчике папа стоял не один. Они тоже стояли с ним рядом, напряженно всматриваясь в Асино лицо.

— Отстаньте все от меня! — крикнула Ася и побежала в комнату. Папа вошел вместе с нею. Боль нарастала, Асин живот разрывался. Она слышала, как внизу тихонько переговаривались папины друзья. Она предлагала съездить в аптеку за клизмой, а он — просто положить горячую грелку. Папа не предлагал ничего. Как обычно, он растерялся, не знал, что делать. Другие люди брали инициативу в свои руки.

— Ась, может нам надо скорую помощь вызвать?

Это он у нее спрашивал? Взял бы, да вызвал. Она должна была это решить?

— Ась, ты мне только скажи: папа, вызови врача! И я вызову. Ась…

Ася, с ненавистью глядя на отца, на его опрокинутое лицо, суетливые движения, слушая его в несколько раз увеличившееся заикание, молча встала и снова пошла в туалет, ей показалось, что очередной спазм что-то там в животе изменил, и что сейчас у нее «получится». Она снова уселась на унитаз и обхватив голову руками, уставилась в блестящий пол. Закрывать дверь у нее не было сил, папа этим воспользовался и сейчас стоял около Аси, держа ее за плечо. Помочь он ей не мог, но Ася и сама не знала, хочет она мучиться в одиночестве, или пусть папа стоит рядом. Она снова почувствовала себя маленькой, папа должен был ее спасать, ей было так плохо. Захотелось, чтобы рядом была мама, она бы что-нибудь придумала, а папа… но, хоть он. Впрочем, она видела всю сцену как бы со стороны: вот одиннадцатилетняя девочка, сидит со спущенными штанами на унитазе, и рядом — папа, какой-никакой, мужчина. Может, зря она так распустилась. Могла бы справиться без папы. Да, наплевать! Ася поднатужилась, мышцы ее живота напряглись и дело пошло на лад. Папино лицо покраснело, как будто он тужился вместе с нею. Плотная темно-коричневая колбаска с глухим плеском шлепнулась в воду. Папа тоже это слышал. Какой стыд! В воздухе плохо запахло, заплаканная Ася с облегчением выпрямилась, живот болел, но уже слабее. Папа присел на корточки и гладил ее по голове. Ася слышала через дверь, как хозяева спрашивали их «ну как, ну как?», и папа бодро ответил, что «все в порядке». Ася блаженно сидела на унитазе и наслаждалась отсутствием боли. Не полным отсутствием, скорее просто облегчением. Ей стало понятно, что сейчас она сможет продолжить начатое «дело», и тогда вообще все пройдет. Папа рядом, на корточках стал неуместен. Ася, как бы очнулась: ничего себе! Сидящий с ней в туалете папа, хозяева за дверью, следящие за прямым репортажем о «событии». Дадут они ей спокойно сходить в туалет, или нет?