Кристоф Оно-ди-Био - Сирена

Незадолго до девяти я услышал, как отворяется дверь, и кинулся к глазку. Я увидел силуэт молодой светловолосой женщины, не Наны, направлявшейся к лестнице. Я бросился к окну, чтобы проследить за ней. Блондинка, как и Нана, но тоном темнее, с рыжими отблесками. Кажется, этот цвет называют «венецианским». В замшевой мини-юбке и курточке из пестрейшего набивного ситца. Лица ее я не разглядел.

Нана любит девушек?

Нет, она любила всех. В следующие дни я видел настоящее дефиле! Парни и девушки разных возрастов, но все моложе меня. Мне никак не удавалось убедить себя, что это, в конце концов, могли быть ее однокашники, приходившие с ней поработать. Нет, никак.

Вот я и стал шпионить. Быть может, подсматривая за чужой жизнью, отчасти возвращаешься к жизни сам?

Есть ли у Наны фамилия? Да, Атанис. Имя отца — Аристид. Во Всемирной паутине нашлось о нем немного, но эта малость о многом говорила. Одно из крупнейших состояний в Греции. Кризис ему нипочем. Он владеет несколькими судоходными компаниями, играет также заметную роль в энергетике и финансах со своим инвестиционным фондом Lake Stymphalia. Да, кризис ему нипочем, но он все же пытается уменьшить его последствия: Аристид Атанис продолжает традицию эвергетизма, восходящую к Античности и возрожденную арматорами Аристотелем Онассисом и Ставросом Ниархосом. Как и они, Атанис — благодетель своей страны: в Афинах он строит школы, оснащает больницы, финансирует оперные театры, превращает тюрьмы в музеи. Но не фотографируется. Ни одного его снимка.

Я больше не видел Нану. Зато видел девушку в набивном ситце. На этот раз анфас, когда она выходила из дома, а я входил. На ней была черная футболка с закатанными до плеч рукавами, брючки до того в обтяжку, что казались ее кожей, винтажные сапожки и множество браслетов на руках; длинные светлые волосы, перекинутые через правое плечо, удерживала шапочка. Она улыбнулась, посмотрев мне в лицо, но не сказала ни слова.

Однажды вечером, разбитый после аврала в редакции, где все крутилось вокруг шансов на выживание принцессы Европы и новых кадров с потерявшего ориентиры Востока, я пил энергетик возле дома, устраивая по телефону возвращение сына в Париж, как вдруг увидел Нану, сияющую, явно расцветшую от бурных ночей. «Как быть женственной в кроссовках?» — вопрошала обложка журнала в витрине газетного киоска. Созданная изначально для спорта, эта обувь действительно стала в годы, когда происходит наша история, мощным аксессуаром городской моды. Как будто геополитике нестабильности отвечала эстетика кочевничества. Чтобы, чуть что, можно было дать дёру. Нана надела кроссовки в этот день с платьем-рубахой, оставлявшим тело максимально свободным. Она помахала мне рукой. Я не мог смотреть на нее, не представляя себе сплетенных в замысловатых позах тел в море удовольствия.

— Вы в аппетите? — без предисловий спросила она.

Что говорить, сказано в лоб.

Она хотела просто поужинать, это ее французский хромал. Мы шли по улице. Поднимались на Монмартр. Купол наверху сиял всеми огнями. Нана молчала. Мы шагали бок о бок под небом, слишком задымленным, чтобы видеть звезды. В конце улицы Лепик она толкнула дверь неприметного ресторана. Несколько человек сидели за стойкой. Постукивал нож. Пахло водорослями и жареным чаем. Оставалось два свободных места.

— Вас это устроит?

Меня это устроило.

Подали горячие салфетки. Она сказала несколько слов шефу.

— Так вы вдобавок говорите по-японски?

— Вдобавок к чему?

Мне хотелось сказать «к твоему вкусу к жизни, к аппетиту, с которым ты ее вкушаешь, и еще к твоей теплоте ко мне»…

— Перейдем на «ты»? — спросила она, как будто прочла мои мысли.

Она удивляла меня, забавляла, трогала, когда как. Она спросила, что я поделывал в последние дни, и, когда я упомянул актрису, перебила меня:

— Та, что играла в «Человеке-сове»?

— Да, она самая. Но она известна не только этим.

— French goddess… [79] Французская богиня (англ.).

Так ее называла американская пресса. Уловил ли я в голосе Наны презрение? Она продолжала:

— Там есть сцена, когда мост Искусств под тяжестью замков любви падает на пароход с туристами…

— … но человек-сова успевает удержать его, как Атлас.

— Я помню. Шедевр. Но он человек-филин, разве нет?

— Я не знаю, owl — это филин или сова?

— У него были кисточки на маске. Значит, филин.