Пак Кён Ри - Земля. Том 1

— Но идущие впереди тоже связаны неразрывными узами с традицией, — возразил ему вслед Ли Дон Джин и взглянул на Чо Джун Ку. — Копируя лишь внешний лоск, при этом не зная сути вещей, нельзя называться культурным человеком. Только не подумайте, что я говорю это в ваш адрес, господин Чо.

Чо Джун Ку никак не показывал, что уязвлен:

— Люди так созданы, что стремятся к удобствам. Жизнь эволюционирует. Электрическая лампа приходит на смену керосиновой.

— Может быть, непривычно видеть в дворцовом саду рядом с прудом, где плавают кувшинки, эти самые электрические лампы… Но люди положительно воспринимают все новшества. Тут я с вами согласен.

— Мы можем считать европейскую культуру варварской, но и западные люди могут принимать нас за варваров.

— Варвары… Всё непонятное, что не укладывается в рамки этикета, считается варварским. Все правила выдуманы людьми. Следовательно, вся мораль и этика, как и наша одежда, обременительны.

Чо не нашелся чем возразить. Он понял, что его собеседник — личность непростая. А тот продолжал:

— Ваши слова заставили меня задуматься. Человек тем и отличается от зверя, что лучше умрет, чем потеряет достоинство. Но согласитесь, человек не должен терять животный инстинкт, побуждающий его схватить добычу, дабы не умереть с голоду. Таков закон природы. И ничего особенного в том, что люди меняют одежду и отрезают волосы, нет. Ведь это не мешает им соблюдать традиции и отбивать поклоны на могиле предков. Не так ли?

— Вы правы. Но чтобы достичь задуманной цели, человеку необходима выдержка и смелость. Ведь он сталкивается с массой препятствий со стороны окружающих.

В это время стукнула дверь, вернулся Чхве Чи Су. Желая сменить тему разговора, Чо адресовал ему следующие слова:

— Когда я въезжал в вашу деревню, мне показалось, что здесь царит мир и покой.

— Это ложное впечатление, — ответил Чхве, усаживаясь. — Народ только и ждет случая, чтобы схватиться за вилы и потребовать своё.

— Неужели такое возможно? — спросил Ли Дон Джин. — Народ должен направить свою ярость в другое русло. А что касается движения Донхак, где оно теперь?.. Оно распалось, и его члены разлетелись, точно осенние листья на ветру. Нужны не опрометчивые решения. А японцы только наращивают силы.

— Все народные волнения японцы подавят, — сказал Чо Джун Ку. — По правде говоря, японцы должны бы, наверное, быть благодарны движению Донхак, и в память о нем отбить поклоны. Ведь поражение Донхак позволило японцам ударить по Китаю. Разве вам это неизвестно?

— Отчего же? — возразил Ли Дон Джин. — Ситуацию я знаю. Кроме того, я регулярно читаю иностранную литературу. И растолковываю это людям. Можно сказать, что я являюсь переводчиком.

— Достойное дело, — сказал Чо. — В разные времена переводчики даже влияли на государственные дела. А многие из них поступали мудро и своим сподвижничеством пополняли государственную казну.

— Должен признать, что в ваших словах есть некое зерно, — заметил янбан Чхве и добавил не к месту: — Этот мир наполнен толпами мужичья, которые носятся как безумные в соломенных лаптях и с бамбуковыми пиками.

Ли Дон Джин взглянул на него с горькой усмешкой, будто хотел сказать следующее: «Ну, опять разводит бурю в стакане!»

— Всё пошло наперекосяк с 1894 года, когда отменили крепостное право, — продолжал сердито Чхве Чи Су. — Все чиновники погрязли в грязных делишках! Мерзавцы и подлецы! Они горазды заигрывать с низами, с чернью!

— Говорить такое… Вы хоть понимаете, в каком мире живете? — спросил его Чо Джун Ку.

— В каком мире живу? — осклабился янбан Чхве. — Вы считаете, что мир изменился? Ничего подобного! Всё осталось на своих местах. Только сознание янбанов насквозь прогнило.

— Вы говорите, исходя из собственного опыта? Самокритично, надо заметить.

Чхве Чи Су нервно рассмеялся:

— Что бы там вы ни говорили, я лично не собираюсь прогибаться перед простолюдинами. Не буду пресмыкаться перед ними даже под страхом потерять нажитое и саму жизнь. Но все идет к тому, что этот нищий сброд скоро будет таскать янбанов за волосы, считая их источником всех бед.

— В нынешней ситуации это можно принять за досадные неприятности, — сказал Чо. А Чхве Чи Су продолжал:

— Если открыть загон со стаей голодных шакалов, они сметут всё на своем пути. Бежать некуда. Стая разорвет янбанов в клочья. Вы думаете, что все народные восстания случаются из-за голода, нищеты и гнета чиновников? Когда простые люди хорошо питались и одевались? Если от голода живот прилипает к спине — это следует воспринимать как судьбу. Но в любом случае, я найду место, где можно укрыться, прежде чем они начнут размахивать вилами. Надо ли быть смиренным, видя пренебрежительное отношение к тебе? — Чхве сверлил глазами своего родственника. — Если им уготована судьба ползать на коленях, надо смириться. Если они перебиваются одной похлебкой, то все равно — жизнь бесценна. Многие чиновники считают, что чернь можно задобрить леденцами. Глупцы! Отдав малость, можно потерять всё.