Пак Кён Ри - Земля. Том 1

Каннан спросила:

«Это правда, что ты из монастыря?»

«Да».

«Все ли благополучно у достопочтенного монаха?»

«Да».

«Здесь тебе будет лучше, чем в монастыре, — вставил свое слово Ба У. — Если хозяин станет браниться, не принимай близко к сердцу».

Киль Сан хорошо помнил ту сценку, как старушка Каннан, ласково приняв его в чужом месте, прослезилась и высморкалась в подол своего платья.

Позже прибыл к чампхану Чхве какой-то ученый человек, солидного вида, в шляпе, который понаблюдав за Киль Саном, заметил громко:

«Этот мальчишка хорош. Из него выйдет великолепный посыльный».

Киль Сан, не знавший, что означает слово «посыльный», обратился за разъяснением к старушке Каннан. Та сказала:

«Ты должен радоваться. Гость отметил твою расторопность и благонравие. Посыльный — это человек, который исполняет поручения хозяина. Он должен для этого, если понадобится, отправиться и в город, и в отдаленные провинции».

Киль Сан хорошо помнил тот зимний день, когда впервые увидел Ку Чхона, пришедшего на работу в усадьбу господина Чхве. Батрак оставил в душе парня жалость: он выглядел как оборванец. Будучи сам одиноким, Киль Сан сразу отнесся к незнакомцу с теплотой. Он часто замечал, как тот после рабочего дня уединялся и тоскливо смотрел на закат, при этом мальчик тоже ощущал на сердце невыразимую боль одиночества.

Однажды, когда хозяин был в отъезде, Киль Сан взял бумагу и уголь, стал рисовать божество — бодхисатву Авалокитешвару, держащего в левой руке бутыль, а в правой — ветку ивы. Увлекшись рисованием, юноша не заметил подошедшего человека, вначале он увидел пред собой ноги мужчины в соломенных чипсинах, а подняв глаза, наткнулся на лицо удивленного Ку Чхона.

«Ты изобразил божество сострадания?» — спросил батрак.

«Да», — обрадовано ответил Киль Сан.

«А где ты научился рисовать?»

«В храме Ёнгокса, у монаха Хегвана».

«Вон оно что…»

«Монах Хегван сказал, что в будущем я тоже смогу стать буддийским художником, как он сам».

«Стало быть, и письмо ты знаешь?»

«Совсем немного, господин».

«Не говори мне «господин», я такой же, как ты».

«Да…»

«Тебе надо чаще практиваться, а то забудешь то, что умеешь».

«Да. Монах Хегван тоже это говорил».

«Верно».

«А еще он говорил, что мир скоро изменится».

Ку Чхон молча кивнул, темные карие глаза его стали задумчивыми.

Потом они встречались снова, но на тех тайных встречах Ку Чхон обучал Киль Сана, восполнял его пробелы в грамоте. Юноша старался запоминать каждое слово Ку Чхона. Монах Хегван, в отличие от батрака, был вспыльчивого и крутого нрава: мальчику случалось получать от него подзатыльники. Даже в том, что не касалось обучения. Ку Чхон же много не говорил, никоим образом не выказывал недовольства по поводу оплошностей ученика, но его суровый вид повергал парня в замешательство.

Между тем Киль Сан отложил в сторону нож и принялся за приготовление красок, чтобы расписать маски, но в это время его позвала Кви Нё, велела идти к госпоже. Юноша, отбросив свое занятие, тотчас поспешил к Большому дому, и увидел выходящего из террасы знакомого доктора Муна, которого раньше встречал в храме Ёнгокса. Они были с главным монахом друзьями детства. Киль Сан отвесил доктору поклон. Гость в ответ кивнул, его худощавое лицо утопало в густой белой бороде и светилось добротой. Госпожа Юн вышла проводить гостя, сложив руки пред собой, всем своим видом показывая учтивость и одновременно строгость.

— Проводи доктора в покои господина, — велела она Киль Сану суровым голосом. И посмотрела ему вслед, пока мальчик и доктор не скрылись за углом.

Киль Сан, семенивший впереди, запрыгнул на ступеньки у крыльца террасы, и, открыв дверь, громко известил:

— Господин, к вам пришел доктор из города!

— Пусть войдет! — отозвался чхампан Чхве голосом скорее мрачным, нежели приветливым. Похоже, он был не рад визиту доктора, но заставил себя подняться, и когда гость вошел, поклонился ему.

— Как поживаете? — осведомился доктор Мун, тоже кланяясь.

— Садитесь, — ответил коротко хозяин дома, и, откинув полы своей длинной одежды, опустился на циновки. Доктор уселся напротив. Служанка Кви Нё поставила столик пред гостем, принесла чашку чая.

На этот раз доктор не собирался осматривать пациента, а господин Чхве не чувствовал себя больным. Киль Сан задержался в комнате некоторое время, затем, видя, что он тут больше не нужен, тихо удалился. Придя к себе, юноша принялся за прерванное дело — разукрашивание масок. День клонился к закату, когда он, наконец, завершил работу. Маски ожили яркими красками, мальчик остался доволен образами молодой озорницы и надменного аристократа. Взяв их в руки, он поспешил наружу. Его окликнула из кухни тетушка Бон Сун Не: