Иван Охлобыстин - Запах фиалки

Он вспоминал отца. Думал о том, как тридцать с лишним лет назад такая же раскаленная, как преисподняя, пустыня поглотила его. А теперь он, Саша, по собственной воле повторяет отцовскую судьбу.

Аладдин на заднем сиденье молча смотрел в телефон, Джефф тоже потихоньку замолк, и Калачев медленно сполз в мутный болезненный сон. В этом сне он, раз за разом вращаясь в петле кошмара, оказывался на заброшенной бойне, где посреди грязного цеха на коленях стояла Гаяде.

Она была одета в оранжевый комбинезон, а ее глаза были полны слез. Она тянула руки с просьбой о помощи, и Саша бежал вперед, медленно, словно застревая в болоте, кричал, не слыша своего крика, но палач в маске коротким движением перерезал тонкое горло, и девушка падала на пол, захлебываясь кровью. Наконец, устав от кровавых трудов, палач снял маску, и под ней оказалось круглое улыбающееся лицо Пши.

– Ни пуха ни пера, пан Калачев! – рассмеялся подручный Чарли, откинув голову назад, и Александр проснулся с беззвучным криком.

Они давно уже съехали с шоссе, и Джефф, напряженно сжав руль, вел машину по пыльному щербатому проселку. На въезде в маленькую обветшалую деревеньку им встретился когда-то зеленый, а ныне ржавый информационный щит.

– Что там написано? – толкнул Калачев задремавшего Аладдина. Тот потер глаза и прищурился на выцветшую надпись.

– Это название деревни, – неохотно ответил мальчик. – Нахтирк Кхабир.

– И что это значит? – не понял Саша.

– По-вашему будет «Пекло», – Аладдин откинулся назад и снова замолчал.

Деревня, которую они проезжали, выглядела вымершей. Видимо, времена процветания остались далеко в прошлом, а война закончила разрушительное дело, и теперь, после того как селение несколько раз переходило из рук в руки от правительственных войск к «зеленым» и обратно, целыми осталось всего несколько домов. Однако не все решились окончательно покинуть родной дом – в тени под навесом курили старики в выцветшей одежде, они молча проводили взглядом «форд» Джеффа, словно сидящие на дереве стервятники.

Среди руин играли худые неулыбчивые дети, три женщины в длинных одеждах и платках скрылись в чудом уцелевшем доме, едва услышали звук двигателя. Машина еще некоторое время петляла среди изрешеченных пулями хижин, пока не наткнулась на группу вооруженных мужчин в разношерстном камуфляже.

Один из них наставил ствол автомата на Джеффа и лишь после этого, посмотрев на номера автомобиля, коротко спросил что-то в рацию по-арабски, дождался ответа и кивнул. Боевик подошел к машине и внимательно поглядел взмокшему ирландцу в глаза, после чего указал рукой на узкую дорогу, ведущую за холм.

За поворотом журналисты наткнулись на массивные бетонные заграждения, за которыми виднелась высокая ограда поместья. По сторонам от ворот стояли два обшитых листами железа пикапа «тойота», со спаренными советскими пулеметами ДШК в кузове. Мрачные бородачи в черном, в чалмах и арафатках, направили стволы на пыльный «форд», и едва машина остановилась, ее со всех сторон окружили вооруженные боевики, которые громко спрашивали что-то, указывая оружием на заднее сиденье.

Джефф и Саша, повинуясь жестам охранников, вышли из машины с поднятыми руками и услышали, как Аладдин несколько раз громко повторил какую-то фразу на арабском, и в тот же момент один из боевиков дал команду опустить оружие. Мальчик подошел к нему и принялся что-то негромко объяснять, но боевик лишь отрицательно мотал бритой головой и указывал на заднее сиденье «форда». Аладдин равнодушно пожал плечами и повернулся к оператору.

– Машину дальше не пускают, до виллы придется идти пешком.

– Что?! – возмутился ирландец, вытирая мгновенно вспотевший на солнце лоб. – У нас же аппаратуры целая тонна! Пускай помогают тащить!

– Никто здесь тебе помогать не будет! – Глаза Аладдина неожиданно сверкнули злостью и презрением. – Это ты нас сюда притащил, я думаю, стоит самому потрудиться, за такой-то гонорар!

– Ах ты, мелкий… – Джефф изумленно выпучил глаза и сделал шаг вперед, нависая своей огромной фигурой над тщедушным переводчиком, но тот даже не шевельнулся в ответ.

– Ничего, дотащим вдвоем, я помогу. – Саша примирительно положил руку напарнику на плечо. – Он прав, мы знали, куда едем.

Журналисты принялись выкладывать на пыльную дорогу кофры с оборудованием, которые, к неудовольствию Джеффа, довольно грубо выпотрошили, после чего обыскали их самих. Напарники, чертыхаясь, с горем пополам распихали аппаратуру обратно и увешали себя ею, чтобы продолжить путь.