Елена Колина - Ты как девочка [litres]

Клара помялась, Кузьмич тяжело молчал, и она неловко развернулась и тихонечко пошла – ковер, дверная ручка… Оглянулась – Кузьмич с застывшим красным лицом сидел за столом неподвижно, смотрел перед собой, но не на Клару. Бедный. Хороший.

Теперь, когда Кларин брак закончился, мы можем составить представление о Стасике: у него очень хорошие родители.

Конечно, Берта так просто не успокоилась, и долго случалось, что ей – вдруг – становилось невыносимо больно за безотцовщину Мурочку и брошенку Клару, и тогда Берта глупо и стыдно, не похоже на себя, вскрикивала: «Ты разводишься, отказываешься от полного благополучия (вот здесь Клара могла бы показать ей длинный нос, так как через пару лет все советское благополучие рухнуло). …Это она, она внушила тебе, что ты скучно живешь, подучила искать приключений на свою задницу, уговорила развестись… Что она тебе наплела, что ты по дурости губишь себя и рушишь семью?! …Ну скажи мне, скажи, я же твоя мама…»

Клара ни за что не скажет, не назовет причину развода. Ей стыдно – это очень личное, очень интимное. Ее заставят согласиться, что это ерунда и нужно забыть. Скажут: где твой женский ум?!

Причина развода была в том, что ее жизнь тупая. И, конечно, Берта была права: не будь Карла, Клара не узнала бы, что ее жизнь тупая.

Может показаться, что это пресная причина для развода и вообще так не бывает. Вот, к примеру, измена – это взрослая достойная причина. Или жестокое обращение, домашнее насилие… А здесь что за причина – всего лишь ужас попавшего в капкан зверька, всего лишь яростная жажда жизни, кто же разводится из-за жажды жизни, – вот если бы Клара случайно, как в водевиле, забежала к Карлу за книжкой или за солью и застала у нее Стасика… а Карл… а она… а Стасик… вот это да, это мы понимаем. А что чувствует человек, который пытается из душной норы проскользнуть в узкую щель, извивается, пробует то одним боком пролезть, то другим, то голову нагнет, то в плечах застрянет, и в ужасе понимает, понимает – пропадает его единственная жизнь, так и пройдет в душной норе, и все, все! Это, скажут, ничего, ерунда, дело житейское, вот все-таки если измена, то был бы уважительный повод. Нет уж, Клара не станет объясняться с людьми, по мнению которых жизнь сводится к сексу и гинекологии.

Ну, на самом деле не без секса… не без измены.

Смешно, что Клара узнала об изменах Стасика, уже когда объявила всем о разводе. Об изменах ей рассказала Карл. «Он же перетрахал всех моих приятельниц, всех, кто у меня хоть раз бывал… Мы думали, ты знаешь, не можешь не знать… Как ты могла не знать?» Ох, как это было унизительно – знать, что Карл знала… Ничего не изменилось в отношении Клары к ее браку, разводу и самому Стасику: разве это измена? Можно ли назвать изменой бурную потребность в разнообразии двадцатилетнего мужчины, чья природа решительно не признает дурацкого штампа, насильно привязавшего его к одной-единственной юной женщине? Клариного небольшого к тому времени «женского ума» хватило на то, чтобы не обвинять его несправедливо в изменах. Знать, что Карл знает, было унизительней, чем сами измены.

Но Карл ей отчасти помогла. Теперь Кларино желание развода получило математическое обоснование: если он изменил ей сейчас, то будет изменять еще лет 20–30–40 (она прикидывала: когда люди стареют и перестают заниматься сексом, лет в сорок?). Если она хочет быть счастливой, зачем длить то, что уже очевидно сделает ее несчастной? Простая логика, отец был бы ею доволен.

И в любом случае, не измены, а дружба с Карлом подвела Клару к тому, чтобы начать новую жизнь. Это было удивительное ощущение – оказывается, можно жить, как хочется, и Клара развелась и немедленно бросила институт. Спасибо Карлу.

После развода отношения Карла и Клары разладились. Карл в Клариных глазах внезапно и необъяснимо потеряла свою волшебность. Ребенком Клара с папой плыли на корабле с поднятыми парусами, пели «Бригантина поднимает паруса», качались на волнах, рассматривали в бинокль заморские страны – и тут мама позвала обедать, и корабль превратился в диван… Так и Карл – был корабль, а стал диван.

Почему Карл стала диваном? Жизнь Кларина изменилась, заботы пришли разные.

Берта решила, что детей, Клару и Мурочку, нужно готовить к реальному миру, и профессор Горячев признал, что она права: детей необходимо готовить к реальному миру.

– У Мурочки два Деда Мороза: Дед Мороз на елке в детском саду, и ты вызвала ей личного Деда Мороза домой, это неправильно.