Елена Колина - Ты как девочка [litres]

Теперь нам в голову не придет устраивать слежку… взрослые люди не устраивают слежку за посланцами, а просто узнают, что им нужно. Да и нет в этом никакой романтической тайны: Таткин отец живет за границей и раз в год, пользуясь оказией, посылает деньги. Скорей всего, он живет в Америке, потому что посылает доллары. Татка об отце не говорит, лишь иногда у нее прорывается что-то вроде «Знаешь, в чем ребенок может быть виноват перед своим отцом? В том, что родился». Может, это слишком пафосно, но Татка действительно думает, что она по ошибке живет на свете: отец не захотел ее увидеть, старуха-процентщица орет и злится, даже когда Татка ее моет, мама… Ох, Таткина мама – это отдельный персонаж.

… – Я скоро, – непривычно смущенно сказала Татка. Несколько раз сбегала в шкаф с кастрюлями с водой, потом ушла в шкаф.

В этой квартире ванна в шкафу. Откроешь дверцу – там ванна. Старинная, выложена изумрудным кафелем, с бронзовыми кранами, по краям подсвечники. Раньше через шкаф можно было шагнуть в ванну, вышагнуть с другой стороны ванны и выйти на другую лестницу, в соседний подъезд. Потом дверь заделали.

Многие думают, что сейчас таких квартир нет, но они есть. В ванной холодно, нет отопления. Вода только холодная. Из кранов не течет, но слив работает. Можно принести воду в кастрюле или ведре, зажечь свечи в подсвечниках и мыться в ванне, как в тазу. Татка с мамой как-то умудряются выходить из своей квартиры аккуратные, как будто из стерильного бокса. Татка говорит, что с семи лет стирает свою и мамину одежду в этой ванной в холодной воде и привыкла.

Минут через десять Татка выглянула из шкафа и сказала:

– Сейчас у нас будет секс. Ты не бойся, все будет хорошо.

Ох, я… Я не боюсь. Чего мне бояться?

Но почему именно сегодня, сейчас?

Хорошо бы сказать: «Спасибо, может быть, в другой раз?» Но нельзя. Мужчине положено всегда хотеть секса. Мужчина должен всегда хотеть секса и использовать любую возможность. Мужчина не имеет права отказать девушке, которая хочет секса с ним. Я тысячи раз слышал: «Если женщина хочет, мужик не может отказать». И он должен сразу же захотеть еще больше, чем она.

Всем известно, что среднестатистический мужчина думает о сексе девятнадцать раз в день.

Но я нет!..

Я не могу честно подсчитать, сколько раз в день я думаю о сексе: ведь как только я скажу себе «интересно, сколько раз в день я думаю о сексе?», я тут же подумаю о сексе. Тут честная статистика в принципе невозможна.

А что мне делать, если сейчас я вообще не хочу секса? Весь опыт человечества вроде бы говорит одно – нужно захотеть.

А по-моему, это насилие. Насилие над природой: мужчина по природе охотник. Охотник, а не дичь! Не курица, не утка… не заяц, не олень, не медведь, не лев, не тетерев… Я мог бы убежать, как Подколесин, но пятый этаж… если считать по новым домам – как девятый или одиннадцатый. Но ведь она мерзнет сейчас в этой ванной из-за меня.

Слава богу, Татка вышла из шкафа одетая (а я боялся, что она выйдет в какой-нибудь специальной черно-красной одежде для секса) и позвала меня пить чай. Мне стало легче оттого, что она тоже волновалась и хотела оттянуть момент потери Д. (девственность – ужасное слово, как будто тайком читаешь медицинскую энциклопедию, пока мамы нет дома).

Пока мы пили чай, я делал вид, что я настоящий мужчина, совершенно спокоен, мне не впервой, и все такое.

Я очень нервничал, как все будет… Если бы Татка была… ну, вы понимаете… если бы она была не Д., если бы у нее уже был опыт! А если у обоих нет опыта, для обоих это потеря Д.? Я читал, что в этом случае можно и не справиться с ситуацией… Из нас двоих «справляться с ситуацией» придется мне.

Я также читал, что в каждом мужчине от рождения сидит зверь, который помогает вот это… справиться с ситуацией. Ну, наверное, сидит… Интересно, какой зверь? В настоящих мужчинах, должно быть, сидит лев или тигр, в средненастоящих – лоси, олени и другие парнокопытные, а во мне кто? Надеюсь, не заяц.

Татка сказала, почему все должно произойти именно сегодня.

– Ты стал просто невозможно красивым. Если я не предложу тебе этого, то предложат другие. И тогда я тебя потеряю.

Я заверил Татку, что она меня не потеряет. Если она идет на все это из опасения меня потерять, то не надо. Я без всякого ущерба для себя могу еще подождать… хоть месяц, хоть год.

Татка покачала головой:

– Я сказала – у нас будет секс, значит, у нас будет секс.

Это прозвучало отважно, но я-то видел, что никакой отваги в ней не было. Она была похожа на саму себя в первом классе, когда вылезала из-за парты, чтобы идти к доске, и уже начинала плакать.