Эли Фрей - Везувиан

Что же я наделала? Я ведь собиралась домой. В моем кармане до сих пор лежал билет до вокзала. На сколько меня еще хватит? Когда я уже, наконец, пойму, что я – тупица и слабачка, не способная к самостоятельности? Я не знала. Но пока сдаваться не хотела.

Я побоялась оставлять палатку, поэтому собрала ее и засунула в рюкзак. Куда бы деть рюкзак и переноску? Таскаться с ними было лень. Поблизости я увидела небольшую яму. Я спрятала туда рюкзак с переноской, а сверху присыпала листьями и ветками. Взяла Бухса, маленький рюкзак, куда положила кошелек с моими скудными сбережениями, бутылку воды, кое-какую еду, и ушла изучать окрестности.

По ощущениям, я была где-то на окраине или даже за пределами Сокольнического парка. Здесь не было тропинок, сплошные глухие дебри. Ботинки вязли в грязи, на руках оставались царапины от веток.

Через полчаса я выбралась на Лучевой просек. Зашла в кофейню, в которой было все, что мне нужно – кофе за сто рублей и розетка. Заряжая телефон и прихлебывая кофе, я искала работу. Бухсу скормила пакетик собачьей еды. Так прошло полдня.

Я была готова на любую работу, но мне подходило далеко не все. Теперь у меня не было комнаты, и я не могла оставить Бухса. Поэтому искала вакансии раздатчика листовок, расклейкщика объявлений и пешего курьера.

К концу дня мне подвернулась вакансия мечты: раздатчик листовок у зоомагазина. Он был всего в трех километрах от меня!

Я сразу же позвонила туда, сказала, что готова приступить хоть сейчас и что у меня есть енот, который будет ходить со мной на работу. Хозяйке магазина эта идея очень понравилась, и она позвала меня на собеседование. Работать нужно было по пять часов в день, ставка – восемьсот рублей в день. Зарплата выплачивалась каждую неделю.

– Но если деньги нужны срочно, – добавила хозяйка, посмотрев на енота, – то могу выплачивать в конце каждого дня.

Я видела, что ей очень понравилась идея с енотом. Мы с Бухсом согласились. После собеседования мы зашли в продуктовый магазин, я купила тушенку, мюсли, воду, овощи, хлеб, молоко и влажные салфетки.

Вечером я снова разбирала палатку и решила на завтрашний день оставить ее так. Вряд ли в такой глуши кто-то заметит мою палатку, тем более благодаря темно-зеленому цвету она не бросалась в глаза.

На ужин я хотела сделать тушенку с макаронами в железной миске. Натаскала хворост, собрала его в кучу, снизу – ветки потолще, сверху – потоньше. Поставила миску на два нижних бревна. Но не учла, что бревно под тарелкой может перегореть. Когда костер разгорелся и часть хвороста прогорела, бревно, на котором стояла тарелка, затрещало, миска накренилась, расплескивая воду. Раздалось шипение. Не думая, я схватила миску, подняла и тут же уронила – руки обожгло. Я смотрела на обожженные ладони, на потухший костер и пустую опрокинутую миску у моих ног и глупо улыбалась. Нет уж. Такие мелочи не смогут выбить меня из колеи. Только не сегодня. Я приготовлю горячий ужин и сделаю кружку ароматного горячего чая. И меня ничто не остановит. Я стала разжигать костер заново. Вторая попытка оказалась удачной, и через полчаса я устроилась у палатки с дымящейся тарелкой макарон с тушенкой и кружкой ароматного чая в руке. Рядом сидел Бухс и уминал собачий корм. Я смотрела сквозь верхушки деревьев на темно-синее небо. Звезд не было видно. Интересно, как сейчас выглядит небо в Судоверфи? Думаю, все усеяно звездами.

Мне ужасно не хватало душа. На ночь я протерлась влажными салфетками. Жутко хотелось помыть голову. Недалеко была река, но пока я не была готова мыть волосы в реке.

Мы с Бухсом поужинали, я переоделась в шорты и футболку и забралась в спальный мешок. Свежий воздух проникал внутрь сквозь открытую дверь палатки.

Впервые за долгое время мысли не были тяжелыми и мрачными. Я думала о том, как в детстве мы часто ходили с палатками, вспоминала наши ночевки у водохранилища, как папа ловил рыбу. Вспоминала, как радовалась, когда он поймал огромную зубастую щуку. Как визжала Люда, когда я силой пыталась затащить ее в холодную воду. Перед глазами мелькнули длинные волосы мамы, тяжелые от воды и блестевшие на солнце. Я всегда восхищалась ее волосами – густыми и тяжелыми. Бадминтон и пляжный волейбол, песни у костра. Мы с сестрой в палатке перед сном рассказывали друг другу страшные истории. Выходило плохо, потому что рты наши были набиты конфетами. Мы прятались в спальных мешках, будто они могли защитить нас от чудовищ и мертвецов из наших рассказов.