Александр Семёнов - Редкие девушки Крыма

Я кивнул, одобряя взглядом, когда Лена дошла до припева:

– Нет, слушай, – сказала она, прервавшись, – не могу баррэ, никогда не получалось… Наверное, силы не хватает в пальцах.

– Этот аккорд можно брать по-другому, – с готовностью объяснил я, сел рядом и, винтообразным движением продев руку между Леной и грифом, дотянулся до струн. – Смотри: мизинцем прижимаешь первую струну на третьем ладу, средним пальцем – шестую на третьем, указательным – пятую на втором. Безымянный так смешно висит в воздухе. Получается то же самое, вот послушай, – и несколько раз подряд взял аккорд одним и другим способом, – правда?

Лена кивнула.

– Попробуй. – Я сам расставил на грифе её прохладные пальцы. – Запомнила?

– Да.

– Тогда спой с таким аккордом.

Но спеть не удалось: пока новая расстановка не выходила автоматически, Лена думала о ней, забывая слова, теряя темп. Вздохнув, опустила руки.

– В другой раз получится, – сказал я, – а в баррэ ничего трудного нет. Я, конечно, самоучка, могу что-нибудь не то посоветовать, но смотри, как решил это для себя. Вот наш аккорд, G. Ты уже прижала тремя пальцами третью, четвёртую и пятую струны, да? Значитца, нет смысла давить на них ещё и указательным позади. Зажми им первую и вторую, и кончиком – шестую. Вот попробуй…

Вновь прикоснулся к её пальцам, но тут в замочной скважине заскрежетал ключ: вернулась с работы мама. Я вышел встретить её в прихожую.

– У меня одноклассница в гостях, – сказал я, – делаем уроки, я немного помогаю.

– А кто, если не секрет? – спросила мама.

– Новенькая, пришла в этом году, ты ещё не знаешь. Если хочешь, познакомлю.

– Доделывайте, а там посмотрим. Приходите на кухню.

– Ладно, договорились.

Я вернулся в комнату: Лена сидела, держа гитару так, будто не решалась поставить её на чужой пол или отложить на чужой диван.

– Хочешь, покажу тебе удар? – предложил я, убрав гитару в чехол. – Вот представь, какой-нибудь придурок что-то скажет, а ты его раз! И одного раза хватит, гарантирую, прикусит язык навсегда.

– Не знаю…

Поманив её вверх, отступил на два шага и выставил ладони:

– Ударь, как умеешь, не стесняйся.

Лена стеснялась. Я подвигал руками, покивал пальцами, как Петрушка колпаком, – Лена улыбнулась на долю мгновения, широко и не размыкая губ, и едва тронула костяшками мою ладонь. Если бы дунула – наверное, сильнее бы почувствовал.

– Давай крепче, двумя руками по очереди. Вот молодец. Только локоть висит, корпус не вкладываешь, так можно вывихнуть руку. Ты правша?

Лена кивнула.

– Значит, встань ко мне вполоборота левым боком, колени смягчи. Кулаки – вот так, к подбородку, правый локоть закрывает печень. Удар левой и тут же правой. Идёт от ног. Поворот бедра, движение переходит в плечо, потом в локоть. Как бы вкручиваешь кулак, поняла? А после удара сразу возвращаешь назад, к подбородку. Давай медленно, очень медленно, левой – правой, за одной рукой сразу летит другая, в ту же точку. Это называется «двоечка».

– Потому что два удара подряд?

– Ты догадливая, – сказал я очень серьёзно. Лена вновь на миг улыбнулась и принялась медленно, старательно бомбардировать мои ладони.

– Красиво получается, почти танец, – похвалил я. – Тебе надо перевести эти движения на автомат, чтобы уже не думать о корпусе, повороте… Видишь цель, бабах! – и всё, противник в ауте. А для этого сделай сто ударов медленно, потом быстрее, ещё быстрее, и каждый день понемногу. Давай чуть быстрее, поехали.

– Всё, не могу больше… – сказала Лена минут через пять и села на диван, тяжело дыша.

– Отдохни, повторим ещё раз и пойдём на кухню. Договорились?

– Хорошо, – кивнула Лена, поднимаясь.

На следующий день Лена заболела и осталась у Полины Сергеевны. Я как ни в чём не бывало пришёл в школу и о вылазке в Пиратский Сад вспомнил только благодаря Метцу, отозвавшему в сторону на перемене.

– Ты это… никому не говори, что было вчера, понял? – сказал он, глядя мимо меня в угол, откуда слышался девчоночий визг и грохот передвигаемых стульев.

– Да мне больше делать нечего, как рассказывать всем подряд обо всём.

– Ещё никому не говорил? – спросил он и получил резонный ответ:

– А ты не много хочешь знать? Может, тебе сказать, что я ел на завтрак? Или сколько раз дрочил? Дефектив нашёлся.