Ханан аль-Шейх - Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире

Мне захотелось увидеть эту красавицу пустыни, и я попросил привести ее ко мне. Когда она вошла, словно солнце озарило мои покои и само мое сердце, ибо прелесть этой бедуинки и впрямь была редкостна и несравненна.

Я открыл рот от удивления, когда увидел ее, и сказал ее мужу:

– О бедуин, я дарую тебе за нее в три раза больше верблюдов и скота, чем было у тебя до засухи, по тысяче динаров за каждый месяц, что провел ты в разлуке с женой, и сверх того ежегодное жалованье на все твои нужды. Это будет тебе хорошим утешением.

Если бы вы только слышали стон, который вырвался у него из груди, – стон, исполненный такого страдания, что казалось, бедуин упадет сейчас замертво.

Но он сказал:

– Я обратился к тебе, чтобы ты защитил меня от наместника. К кому же теперь мне прибегнуть, кто может избавить меня от твоей несправедливости?

Мне стало стыдно, но блеск глаз этой женщины заставлял мое сердце биться быстрее.

– О повелитель правоверных, – продолжал бедуин, – если бы ты подарил мне все, чем владеешь, – хоть бы и весь твой калифат, – мне все равно не нужно ничего, кроме Суады. Ибо она мне нужнее, чем еда и вода.

Женщина посмотрела прямо на меня с легкой, ласковой улыбкой, и я сказал бедуину:

– Так пусть же сама Суада сделает выбор между тобой, Хишамом бен Марваном и калифом. А я поступлю по ее желанию. Ты согласен?

– Суада, кто тебе дороже? – спросил я ее, когда бедуин в ответ печально кивнул головой. – Великодушный и благородный повелитель правоверных, хозяин многих дворцов? Несправедливый наместник Хиршам бен Марван? Или этот разорившийся бедуин, за которым ты была замужем?

Суада ответила пылко и страстно:

До сих пор помню, как поразили меня ее верность и честность. И я передал ее бедуину, а тот взял ее за руку и ушел.

Абу Нувас, не удержавшись, воскликнул:

– Что за рассказ, о повелитель правоверных, и что за женщина!

Остальные слушатели молчали, но их мысли читались в их глазах. Взор калифа был опущен, взгляд Джафара устремлен на повелителя; взгляд Абу Нуваса беспокойно перескакивал с одного лица на другое, как воробей порхает с ветки на ветку. Хозяйки же не поднимали глаз: они надеялись, что их не станут принуждать к браку, но и перечить калифу не хотели. В глазах носильщика читалась надежда, тешившая его сердце: он словно молча молил хозяйку дома и прочих сказать ему, что будет дальше.

И тут раздался крик петуха, и первые лучи рассвета проникли в окно.

Закупщица сказала:

– Можно мне рассказать историю?

Калиф улыбнулся ей:

– Конечно, расскажи хоть две.

И она начала:

– Случилось так, что предки петуха, чье пение вы только что слышали, жили в далеких краях Индии и Индокитая во времена царя Шахрияра и храброй и прекрасной Шахразады.

Шахразада решилась выйти замуж за царя, зная, что он убьет ее на следующий день после свадьбы – ведь так погибли сотни девиц до нее, дочерей шейхов, купцов и военачальников. Царь проводил каждую ночь с новой девушкой и наутро казнил ее, мстя всему женскому полу за то, что жена его предалась распутству с невольниками.

И это продолжалось довольно долго, несмотря на растущее молчаливое недовольство народа, который в тихой ярости молил Всевышнего поразить Шахрияра смертельной болезнью.

Шахразада, дочь визиря, обязанного каждый вечер выбирать для царя новую невесту, решила, что сможет положить конец ежедневному кровопролитию. К ужасу и горю своего отца, она вызвалась стать невестой царя. Но у нее был план: она собиралась рассказывать ему по сказке каждую ночь, приберегая самое интересное на потом. Царь, страстно желая услышать продолжение, оставлял ее в живых до следующей ночи. Безумно смелая затея удалась Шахразаде благодаря ее красноречию. Она начала с простого рассказа о рыбаке и джинне, из которого выросло древо историй, как из одного сухого финикового семечка вырастает пальма с тысячами плодов. И вскоре слова Шахразады стали ее щитом от нависающего над ней меча. Сердце царя, завороженного ее рассказами, смягчилось, и он позабыл о мести. Пока в один прекрасный день…

Пер. М. Салье.

Пер. М. Салье.