Ханан аль-Шейх - Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире

– Я должен спросить ее согласия, – сказал ему работорговец, – потому что по пути сюда я заболел, и эта девушка ухаживала за мной как за родным отцом, и я обещал ей не продавать ее никому без ее согласия.

Но девушка брезгливо наморщила носик.

– Что? Продавать такую красавицу, как я, древнему старику, который едва на ногах стоит? А зебб у него наверняка будто из сырого теста сделан!

Все засмеялись, только старик рассердился и закричал на торговца.

– Воздержись от оскорблений, красавица! – сказал тот девушке.

Еще один старик накинул цену до тысячи динаров, но девушка сказала работорговцу:

– Да что с тобой такое, что ты все пытаешься сбыть меня то одному старику, то другому? Этот человек что-то скрывает – я чувствую его двуличие.

– Ты забыла о том, как надо себя вести! – воскликнул работорговец. – К тому же как ты можешь называть этого человека двуличным, если ты с ним даже словом не перекинулась?

– Что стена гнилая, видно и сквозь свежую краску. Этот человек красит волосы и бороду, а это я называю самым презренным обманом, ибо ложь, рожденная в сердце, переходит на волосы.

– Но ведь на самом деле волосы мои побелели от лет – разве это не признак достоинства и зрелости? – спросил старик.

– Белые волосы? Ты что же, прикажешь мне набивать рот ватой еще при жизни? – ответила невольница.

Старик очень разгневался.

– Эта невольница, которую ты привел на рынок, только и делает, что бранит и позорит почтенных людей. Убирайся с ней вместе, а не то я скажу вали, чтобы он запретил тебе продавать невольников, – сказал он работорговцу.

– Видишь, что ты наделала! Ты меня разорила! – обратился торговец к девушке. – Уйдем теперь скорее, пока на нас не набросились с кулаками.

Но тут какой-то малорослый юноша остановил их и попросил разрешения купить девушку за любую цену, которую она назначит.

– Я не старик, как видите. Я ей ровесник, – сказал он.

– Я бы стала твоей рабыней, – засмеялась девушка, – если бы держала курятник – ты помогал бы мне собирать яйца. Даже если ты уронишь яйцо, оно не разобьется, потому что руки твои касаются пола.

Тут работорговец рассердился не на шутку. Он схватил невольницу за руку.

– Ну, хватит! Мы лишились возможности заработать деньги, и я верну тебя в Персию, к твоему хозяину, от которого ты сбежала.

Невольница, которую звали Зумурруд, очень испугалась и стала умолять торговца, чтобы разрешил ей попробовать еще раз. Она лихорадочно осмотрелась вокруг и заметила высокого и красивого Нур ад-Дина с румяным лицом и зубами словно жемчуг.

Она вырвалась и предложила хозяину:

– Почему бы тебе не спросить, какую цену даст за меня вон тот юноша?

– Если бы он хотел купить рабыню, то уже предложил бы свою цену, хотя бы небольшую.

Зумурруд сняла с пальца кольцо с сапфиром и протянула его работорговцу.

– Если этот юноша меня купит, ты получишь это кольцо за свои хлопоты.

Торговец больше не возражал, и невольница обратилась к Нур ад-Дину:

– Разве я не прекрасна? Ответь мне, ради Аллаха!

– Ты сама красота, и никто тебя не превзойдет – ты гурия, каких Всевышний обещал правоверным в раю.

– Так почему же ты не назвал свою цену? Я бы удовольствовалась и одним динаром.

– Будь я на родине, я заплатил бы за тебя больше всех, ибо я богат.

– Не подойдешь ли, господин, и не осмотришь ли меня поближе – вдруг во мне есть какой-нибудь скрытый изъян?

Нур ад-Дин рассмеялся и шагнул к ней, и тут она быстро сунула ему в руку тысячу динаров.

– Ну же, господин, называй свою цену, – сказала она, заметив смущение Нур ад-Дина.

– Даю тысячу динаров за эту прекрасную рабыню, если она не найдет во мне изъяна.

– Отвечай, красавица, но помни – на этот раз никакой брани, – предупредил работорговец.

– Только луна и газель сравнятся по красоте с моим покупателем, – был ответ Зумурруд.

В мгновение ока торговец привел кади и свидетелей, и Зумурруд стала рабыней Нур ад-Дина. Они не могли дождаться наступления ночи, чтобы остаться наедине, и, как только стемнело, поспешили в комнату Нур ад-Дина.

Зумурруд весьма удивилась, видя, что комната не обставлена, и он рассказал ей свою историю, а затем спросил ее, как она стала невольницей.

– Прошлое для меня – всего лишь мыльный пузырь, – ответила она и не пожелала к этому ничего добавить. – А теперь поди купи риса и баранины.

Нур ад-Дин побежал за снедью, а когда вернулся, девушка приготовила вкуснейший ужин. Утолив голод, Зумурруд легла рядом с Нур ад-Дином, они поцеловались, а затем подарили друг другу свою девственность и заснули, обнявшись и прижавшись друг к другу, как пчела и медоносный цветок.