Вадим Филатов - Этика небытия. Жизнь без смысла - самая печальная философия

В философском манифесте «Последний мессия» Цапффе утверждает, в частности, следующее:

«Способность сознавать себя хрупкой сущностью, которую влекут по жизни непредсказуемые обстоятельства, приводит мыслящего человека к пониманию объективной трагичности жизни. Многоликая ложь: религия, государство, семья, мораль, стремится отвлечь нас от видения того, что при жизни мы заключены в тела умирающих животных, которые летят на крупинке космической пыли в бесконечной пустоте. Понимание этого вызывает панику.

Большинство людей спасаются от паники, искусственно ограничивая область своего сознания. Можно выделить четыре основных типа такого ограничения: изоляция, анкеровка (постановка на якорь), отвлечение и сублимация.

Под изоляцией я понимаю полное вытеснение из сознания всех беспокоящих и деструктивных мыслей и чувств. «Не нужно думать, это только путает». Вариант изоляции характерен для врачей, которые, чтобы защитить свою психику, видят лишь техническую сторону своей профессии. В повседневности изоляция проявляется в виде формулы взаимного умолчания, в первую очередь по отношению к детям. Именно поэтому они не пугаются бессмысленности начинающейся жизни и сохраняют иллюзии до того момента, когда будут способны расстаться с ними.

Анкеровку можно обозначить как фиксацию точек экзистенциальной устойчивости. Жизнеутверждающие анкеровки (работа, дело, убеждения, семья) поощряются обществом. Используя эти и другие анкеровки, человек создаёт надежную внутреннюю защиту от распада жизни, и служит примером для окружающих. Вариант анекровки встречается среди склонных к сексуальным отклонениям («нужно вовремя жениться, и ограничения придут сами»).

Еще одним способом защиты является отвлечение. Человек отвлекается от негативных размышлений путем постоянной погони за впечатлениями. Это характерно для детей; без отвлечения, ребенок становится невыносимым для самого себя. «Мама, что мне делать?»

Банальные смысложизненные ценности (богатство, известность, власть) не тождественны удовольствию от обладания ими, поскольку невозможно усидеть сразу на двух стульях или съесть двадцать порций еды. Значение жизненного успеха заключено в наличии богатых возможностей для анкеровок и отвлечения.

Четвертое средство против паники, сублимация, действует как перенос негативных переживаний в социально – приемлемое русло. Художественный талант способен преобразовать саму боль жизни в ценный опыт. Сублимация является наименее часто встречающимся защитным средством, спасающим от переживания абсолютной бессмысленности жизни.

«Человечество будет до последнего упорствовать в мечтах о спасении и ждать появления нового Мессии, – предупреждает Цапффе. После того, как других спасителей прибьют к деревьям и побьют камнями, придёт последний Мессия, пророк, который раскроет свою душу идее гибели, чья боль сделается болью всей Земли. Его странное послание прозвучит в первый и в последний раз:

Жизнь миров – ревущая река, но Земля это зловонное болото.

Знак смерти начертан на ваших лбах – как долго вы будете повторять одни и те же ошибки?

Есть одна победа и один венец, одно спасение и одно решение – смерть.

Познайте себя и будьте бесплодны, и оставьте землю в безмолвии».

И когда последний Мессия заговорит, люди схватят его, ведомые производителями гробов и детских колясок, акушерками и матерями, и уничтожат его». [72]

Наиболее жёсткой является антинаталистическая позиция философа Дэвида Бенатара, согласно которой размножаться не следует никогда, а родители нарушают любую мыслимую систему морали и этики, потому что становятся виновными в причинении страдания. Бенатар полагает, что рождение не просто вредно, но вредно вопиюще, поскольку в мире нет счастья, которое могло бы уравновесить боль. После того как боль вошла в этот мир, в нем не осталось ничего, кроме разновидностей боли.

Южноафриканский философ из Кейптаунского университета Дэвид Бенатар известен как борец за права белого меньшинства ЮАР – против так называемой «позитивной дискриминации». Согласно его авторитетным свидетельствам черные южноафриканцы, несмотря на то, что давно уже дорвались до власти, продолжают пребывать в ужасающей нищете и люто убивают не только белых, но и друг друга. В свободное от уличного криминала время они неистово размножаются. Сложившаяся ситуация, видимо, настолько удручает кейптаунского профессора философии, что он примкнул к антинаталистам и написал книгу «Лучше не быть (О вреде рождения)». [68] В первой главе этой книги дается постановка проблемы. Вторая и третья главы составляют основу книги. Во второй главе автор утверждает, что любое рождение – это всегда зло. В третьей главе он убедительно показывает, что даже лучшие варианты жизни не только намного хуже, чем люди о них думают, но даже ещё хуже. В четвертой главе Бенатар заявляет, что мало того, что нет моральной обязанности рожать детей, но есть, напротив, (моральная) обязанность не делать этого. В пятой главе рассматриваются проблемы, связанные с абортами. Шестая глава исследует два родственных ряда вопросов: о демографическом воспроизводстве населения и о депопуляции. Наконец, в заключении автор, традиционно остановившись у последней черты, пускается в политкорректные рассуждения, согласно которым, из идеи о том, что рождение – это всегда зло, оказывается, вовсе не следует, что смерть (и, тем более, самоубийство) лучше, чем продолжение существования. «Жизнь может быть достаточно плоха для того, чтобы не рождаться, но не настолько плоха, чтобы родившись, прекратить свое существование». И дальше: «Мои мысли не следует рассматривать как общую рекомендацию к самоубийству. Мы все находимся в своего рода ловушке. Мы уже вляпались в существование. Наша смерть вызовет огромную боль у тех, кого мы любим и о ком заботимся, сделает их жизни намного хуже». [68, с. 84] Довольно ожидаемый альтруизм. Однако в остальном аргументация Бенатара заслуживает интереса. И вообще, сама постановка автором данной проблемы – это, безусловно, акт большой интеллектуальной храбрости.