Александра Груздева - Демоны Дома Огня [litres]

– Однажды я был очень близко, был почти уверен, что это ты. Волосы как солнечная корона. В тот раз я не успел – они сожгли тебя. Праведники, религиозные фанатики. Что они только не творили во имя Бога! Мне досталась горсть пепла и груда обгоревших костей. До сих пор чувствую на пальцах твой пепел. Это был не тот пепел, в который превращается душа в Доме Гильяно, из частиц которого она вновь прорастает в Саду. Обычная грязь, тлен. Я был бессилен воссоздать тебя из него. Эта потеря была даже страшнее твоего побега из Дома Гильяно. Я был обречен оставаться на шаг позади, тянуться, но хватать лишь пустоту. Ты ускользала между пальцев, как ветер. Неудивительно, что семья считала меня безумцем. Я и был безумцем. И через несколько сотен лет мне повезло снова: я встретил девушку с руками танцовщицы из Дома Гильяно.

Ашер криво усмехнулся, вспомнив встречу с Адой. Львиная половина его лица оскалилась.

– Я почти желал, чтобы ты оказалась обычной девушкой, чтобы я снова ошибся. Ждал, когда тебе надоест моя холодность, моя жестокость. Ждал, когда у тебя кончится терпение. Я боялся своей удачи. Мне нужно было быть очень осторожным, чтобы не привязаться к тебе. Антонио пытался предостеречь меня, но и без того напомнил, что я хожу по краю, что связь между нами настолько крепкая – почти родственная, и видна даже через столько твоих воплощений, ее необходимо оборвать, чтобы ты смогла жить своей жизнью. Со мной у тебя не было на это шанса.

– А убийства? – заставила она себя спросить. Ведь безжизненные тела с черно-белых снимков не давали ей покоя, приходили во снах.

– Изменить судьбу непросто. Не каждому это дано. Но я мог. К сожалению, судьбу не поменяешь без крови. Не сделаешь этого и без жертвенного ножа. Твоя судьба изменилась. Ты перестала зависеть от воли мужчин. Теперь ты можешь сказать им «нет», а они не станут применять силу.

– А все эти ужасы во Флоренции? Флорентийский монстр – это ты?

– Нет. Хотя в этих убийствах я тоже виноват. Это большое несчастье – жить в мире. Гильяно не могут долго находиться среди людей. Люди ловят наши отражения. Самые чувствительные или безумные улавливают вибрации наших душ. И думают, что им можно делать то же самое, что и нам. Они начинают видеть в убийствах какой-то смысл, но, конечно, совсем не тот, что видим мы. Для них убийства ни к чему не ведут, лишь еще больше разлагают их душу. Слышать, улавливать то, что тебе не дано в этой жизни, очень опасно. Монахи и душевнобольные на это способны. Но первые находятся под защитой стен, которые берегут их от несчастий. А другие испытывают все муки, что способна отмерить им Вселенная. Они спускаются в мир ада. При жизни.

– Какая же я глупая, я думала… – горько рассмеялась Ада. – Я искала тебя. И с Марком была только потому, что он твой сын. Я так надеялась встретить тебя. Известие о твоей смерти… Как я не рехнулась тогда от горя? От душевной боли останавливалось сердце.

– Напрасно ты так переживала.

– А ты больше не любишь меня? – И она тут же раскаялась в своей смелости: «Что ты несешь? Он и не любил тебя. Он всегда любил только Амриту», – но продолжала с жадностью ждать от него ответа.

Ашер не ожидал прямого вопроса. Он не привык врать самому себе. И сейчас, когда в доме свирепствовал УР.УШ.ДА.УР, это было еще опаснее: малейшая ложь могла привести к болезни.

– Каждую ночь… Каждую ночь, которую мы с Амритой провели вместе, я обнимал ее, боялся отпустить. Один раз… отпустил ее только один раз. – Ада увидела, что в его глазах, как в глубоком колодце, где очень далеко мерцает вода, стоят слезы. – Видеть тебя в постели, как ты обнимаешь себя за плечи руками… Ада – жалкое украшение вместо судьбы Бессмертной. – Он виновато опустил голову. – Ты права. Прошлое не вернуть. Ты изменилась. Да я и не думал, что ты останешься прежней. Понимаю, что это к лучшему. Мы не вспоминаем прошлые жизни. Мы все должны играть в эту игру. Так устроена наша Вселенная, что мы забываем себя прежних, только так мы можем идти вперед и выучить наши уроки. Даже мы, Гильяно, бессмертные, заставляем себя забывать. Но я просто не смог забыть.

Они шли через Сад. Ада старалась запомнить каждую мелочь. Узор гравия на дорожках, плетение чугунной ограды, пышную пену шиповника, сдержанные позы селекционных красавиц, багрянец и белизну, благородную бледность роз, сливочное золото, розовый туман и пепельную дымку. Розы кивали им вслед, хотя погода стояла безветренная.

– Не знаю, как я смогу жить там, зная о том, что произошло здесь. – Ада с сомнением смотрела на пыльную дорогу по другую сторону ворот. Буйная тропическая зелень веселилась, бубнила и взвизгивала разными голосами ее обитателей. Здесь, на территории поместья Гильяно, звуки казались приглушенными, доносились как через слой ваты. Но Ада знала: стоит ступить за ворота, как гул и гам джунглей обрушатся на нее.