Александра Груздева - Демоны Дома Огня [litres]

И полюбила принцесса демона всей душой.

За свои дары он и просил всего ничего – каплю крови. Но принцесса еще колебалась, тогда он сказал: «Убийством разрушается зло. Чем страшнее зло, тем страшнее должно быть убийство. И такова участь всякого, кто хочет назваться героем, – его убивают. Пока вы слабы, чтобы убить героя в самом себе, поэтому будете убивать друг друга. А мы будем пить вашу кровь».

И соединилась принцесса с демоном, и стала его женой. Принесла она возлюбленному мужу первую кровавую жертву. И последовал ее примеру весь ее двор, все служанки ее и все слуги, все танцовщики, все музыканты, все шуты и все предсказатели. Демоны подарили им силу, неземную красоту, вечную молодость и магию, а у женщин родились от них дети с колдовскими глазами.

Правитель острова, отец принцессы, разгневался на то, что начали приносить людей в жертву на его земле, и изгнал из Сада и принцессу, и весь двор в придачу. Позже, скучая по дочери, старик-отец отправил весть изгнанникам: «Если откажетесь от детей – от плода крови человеческой и демонической власти, то сможете вернуться домой в Сад». Но изгнанникам была дарована бессмертная любовь, и они до безумия любили своих детей. И ответила принцесса отцу: «Лучше мы уйдем еще дальше, найдем новый дом и посадим новый Сад, но не отречемся от своих детей». И ушли они далеко в леса, а оставшиеся люди во главе с правителем проклинали их вслед.

Много лишений претерпели изгнанники. Войска правителя теснили их все дальше и дальше к океану, поэтому люди принцессы взялись строить корабли, чтобы отправиться на поиски иной земли.

– Мой народ не может пойти с тобой, – сказал своей возлюбленной демон-муж. – Всей крови в мире не хватит, чтобы мы были всесильны так далеко от Сада.

– Но мы посадим свой Сад, – возразила ему принцесса.

– Пока вы доберетесь до места, пока Сад будет расти, пока он наберет силу, много времени пройдет. Да и будет ли сила в том Саду? Нет, столько крови я не могу требовать от тебя, любовь моя. Но наши дети пойдут с вами. Они поддержат вас. Они много знают и не дадут вам оступиться. Не отрекайтесь от них, иначе смертью умрете и пропадет ваша молодость и ваша красота, а свет их волшебства угаснет.

Я всегда буду помнить о тебе, жена моя, и всегда буду тебя любить. Ведь демон – вечный дух, разрушающая и творящая вновь сила, а значит, любовь демона бессмертна. Он напьется крови, чтобы не терять сил в пути, он захватит с собой розу из Сада Великого Садовника, проделает долгий путь и узнает вас под любыми именами. Он посетит вас. И будет у него с собой два синих сапфира редчайшей красоты. И тогда вы вспомните: сапфиры дарят, когда возвращаются…»

Каждый день солнце садится по-разному. Сегодня раскачивалось, как на качелях, и вдруг раз – ушло наполовину за облака-канаты: они налились багровой краской, а по краям покрылись румянцем розы. Через четверть часа небесные канаты превратились в кровавые ошметки. Сгорела кровь. Остался серый пепел. Гильяно не выходили из Дома после заката, остальные старались им подражать, поэтому эти двое на открытой террасе были явно не из Дома Гильяно.

– Убери сигару. Ужасный дым, – закашлялся Марк. – Ты забыл? У меня астма.

– Прости. – Ян потушил сигару о мраморную полуколонну, прямо возле лапы льва. Искры мелькнули, как когти. – Я ведь тоже не курю. Так, баловство. Давление группы.

– В гостиной вечно от вашей группы дышать нечем, – заворчал Марк.

– Привыкай, если хочешь остаться в Доме.

Марк заволновался, как школьник:

– Ты думаешь, он предложит мне? Дон ни разу не заговорил со мной.

– Предложит. Дай ему пережить Ночь Фортуны. – Это была традиционная шутка мальчиков Гильяно о своем доне. Но Марк ничего смешного не уловил. – На днях все решится.

Марк вдыхал влажный ночной воздух и думал, что он в кои-то веки может без опаски говорить с братом. Непонятно, откуда взялась эта уверенность. Марк не узнавал сам себя, ведь это он кивнул Яну в гостиной: «Пойдем выйдем». Возможно, потому, что твердо знал: не станет Ян безумствовать в доме дона Гильяно. Не станет набрасываться на людей с ножом. Ян крошил сигару на постамент.

– Ты все еще лечишься? – спросил Марк.

– Нет.

– А твои фантазии?

Ян одним пальцем понемногу сбрасывал раскрошенный табак на землю.

– Фантазии? При мне. Но уже не беспокоят, как раньше.

День, липким солнцем прильнувший к коже, отходил, как намокший пластырь. Марк облегченно повел плечами. Ян спохватился: