Себастьян Фолкс - И пели птицы… [litres]

– Эллис, вы не будете против заглянуть вон туда? Просто я помню это кафе.

– При условии, что в нем есть шампанское. Это «Гобер»? Мне его рекомендовали.

– Я не помню, как оно называется. Владельцу когда-то принадлежало кафе в Париже на площади Одеон.

Они постояли у витрины кафе. Стивен вглядывался сквозь стекло внутрь. Деревянные кабинки исчезли. Вдоль одной стены тянулась буфетная стойка, у другой располагались дешевые на вид столики и стулья. Он толкнул дверь, легкую, деревянную, с затянутым металлической сеткой стеклом, и она со скрежетом проехалась по каменному полу. В зале никого не было. Они подошли к стойке, за которой поднимались по стене полупустые полки.

По лестнице, видневшейся за небольшой дверью в дальнем конце зала, к ним, вяло переставляя ноги, спускался лысый мужчина с морщинистым усталым лицом в измызганном фартуке. С нижней губы мужчины свисала сигарета. Он буркнул что-то, приветствуя гостей. Стивен заказал два пива, спросил:

– Вы не знаете, что произошло с бывшим хозяином этого кафе?

– Он в Германии. В плену. В четырнадцатом году тут облавы были.

– На кого?

– Да на всех мужчин Амьена. Немцы тогда заняли город.

Стивен взял бокал с пивом.

– Вы хотите сказать, что всех мужчин угнали в Германию?

Буфетчик пожал плечами.

– Только самых глупых. И трусливых. Остальные отвертелись.

– Вы тоже? – спросил Стивен.

– Я и тогда был слишком стар, чтобы мной интересоваться.

– Что он говорит? – спросил Эллис.

– Он говорит, что прежнего хозяина кафе депортировали в Германию. Мрачноватое место, не правда ли? А было очень живым, переполненным молодыми людьми и так далее.

Стивен поставил бокал среди не стертых с цинковой стойки кружков от других бокалов. Внезапно он понял, что случилось с юношами, которые выкрикивали здесь заказы и дымили крепкими сигаретами. Те, что не полегли под Верденом, готовятся сейчас под предводительством нового бравого генерала к наступлению на берегу Эны.

– Пойдемте отсюда, – сказал он. – Поищем другое место.

– Почему? Я только начал…

– Уж слишком здесь грустно. Пойдем.

Стивен опустил на стойку несколько монет.

Снаружи темнело. Стивен уже побаивался, что испортит своими печалями первый отпуск Эллиса.

– Выбирайте, что хотите, – сказал он. – Выпивка за мной.

Они миновали кафедральный собор, обложенный мешками с песком, поднимавшимися до первого ряда окон.

Стены собора остались неповрежденными, но стекла в некоторых окнах отсутствовали. Стивен уже заметил, как много на улицах Амьена женщин в черных траурных одеждах.

Выбор Эллиса пал на кафе под названием Aux Huîtres [14] Устрицы (фр.). , в котором, однако ж, устриц не подавали. Его запрудили военные всех национальностей: англичане, французы, бельгийцы, португальцы. Стивен купил бутылку шампанского, наполнил бокал Эллиса. Поднял свой, и они выпили за здоровье друг друга. Стивену хотелось как можно скорее напиться и забыть обо всем. Приспособиться к этому относительно нормальному миру оказалось труднее, чем он рассчитывал. Мешало обилие в нем солдат. Он знал, многие из них еще вчера ползали по пояс в грязи среди крыс. А теперь – лаковые ремни, гладко выбритые лица. Если они могут так добродушно смеяться сейчас, на какие еще обманы они способны?

Те из женщин Амьена, что не оплакивали погибших мужей, похоже, относились к иностранным солдатам вполне благожелательно – принимали предложения выпить, присаживались за столики и пытались понять изъяснявшихся на приблизительном французском английских офицеров.

Еще не успев покончить со вторым бокалом вина, Стивен обнаружил, что Эллис самовольно подрядил его в переводчики. Стеснительный майор лет тридцати пытался скрыть смущение за клубами табачного дыма, пока его товарищ, офицер шотландского полка, силился завязать дружеские отношения с пившей красное вино громкоголосой француженкой.

– Скажите, что он хочет показать ей свою землянку, – попросил шотландец.

Стивен сказал, а затем перевел ответ женщины:

– Она говорит, что он ей очень нравится, и спрашивает, не желает ли он угостить ее ужином.

На самом деле француженка высказалась с несколько меньшей определенностью. Майор попытался, запинаясь, ответить самостоятельно, однако его французский не позволил ему продвинуться дальше «'Est - ce que possible pour» [15] Это есть возможно, чтобы… (искаж. фр.). , после чего он произвел, глядя на женщину, несколько рыцарственных жестов и снова схватился за трубку.