Илья Ильф - Двенадцать стульев [litres, Полная версия романа]

Сами записи не датированы. Дочь писателя утверждала, что они сделаны в интервале с августа по ноябрь 1927 года. Точно ли так – можно спорить: в качестве основного аргумента публикатором была приведена ссылка на воспоминания Петрова об Ильфе.

Но существенно, что одна из записей – об изменении норм рабочего времени. Эта тема была весьма актуальна.

Правительством тогда готовился переход с восьмичасового рабочего дня на семичасовой. Обсуждение в периодике и профсоюзных организациях началось к середине октября 1927 года. Соответственно не раньше и запись была сделана.

Зато несколько раньше сделана другая. Относившаяся именно к литературной деятельности: «Письм[о] от изд[ательства] о том, что книга принята».

Дочь Ильфа утверждала в комментарии, что упомянутая «книга» выпущена издательством «ЗиФ» в июле 1928 года. Роман «Двенадцать стульев».

С этим можно согласиться: ничего иного быть не могло. Но подчеркнем, что в октябре 1927 года речь шла о незавершенномромане. Соответственно, «принята» была лишь заявка – предложение издательству выпустить книгу, краткая ее характеристика, указание сроков подготовки. Вот это и фиксировал Ильф.

Значит, доначала журнальной публикации, когда роман еще не дописан, в издательство была уже отправлена заявка на книгу. И – «принята».

Что до журнальной публикации, так подготовка ее продолжалась. Ильфом примерно тогда же записан редакционный номер телефона. Регининский.

Ильфом записан и номер телефона Нарбута. Тоже служебный, зифовский.

Отношения, разумеется, были не только официальные. Ильфом в записную книжку внесен и домашний нарбутовский телефон.

В записи он, правда, не обозначен как домашний. Однако это несложно установить по другим источникам. Например, по нарбутовским партийным документам, ныне хранящимся в Российском государственном архиве социально-политической истории [188]   См.: Персональное дело Нарбута В. И. // РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 2. Д. 4907. См. также: Нарбут В.И. Автобиография // Там же. Ф. 17. Оп. 100. Д. 16085. Л. 3. .

Ближайшим помощником Нарбута в издательстве был, конечно, Регинин. Его зифовский телефон – тоже в записной книжке Ильфа.

Соавторам в редакциях доверяли. Маститый Катаев был, так сказать, гарантом. Кстати, в 1928 году издательство «ЗиФ» выпустило его двухтомное собрание сочинений [189]   См.: Катаев В. Собр. соч. В 2 т. М.: ЗиФ, 1928. .

Подарил он брату и другу сюжет или только идею – трудно судить. Но свой писательский авторитет, бесспорно, предоставил. А когда официально отстранился от соавторства, материал – в минимально достаточном объеме – Ильф и Петров уже предъявили руководству журнала. И Нарбут мог убедиться, что они выполняют принятые условия, соответственно, заключить издательский договор, выплатить аванс. Что и подтверждается, например, документами, хранящимися в РГАЛИ.

Отметим, что в романе «Алмазный мой венец» Катаев тоже проговорился, как раньше его младший брат. Упомянул невзначай: был договор, и даже не один. Поначалу – с тремя соавторами, затем с двумя.

Завред журнала упомянут Петровым хотя бы в черновиках книги об Ильфе. Сказано мимоходом: «“30 дней”. Регинин, который всегда требовал вычеркнуть одну строчку и приписать целую страницу».

Про «вычеркнуть» и «приписать» – дежурная журналистская шутка. Существенно же, что Петров упомянул Регинина хотя бы в черновиках книги об Ильфе. А вот про Нарбута – вообще ни слова. Нигде.

Петров явно не хотел рассказывать о руководителе журнала. Сочинил трогательную историю о курьезной записке, приклеенной Ильфом к обложке той папки, куда уложили рукопись «Двенадцати стульев». Придумал, как в январе 1928 года оба соавтора беспокоились, примут ли роман, напечатают ли.

Ничего подобного не было. К тому времени уже приняли и печатали. А трогательные подробности сочинены для создания эмоционального фона, отвлекающего внимание читателей от того, что автор скрыл реальные обстоятельства, связанные с публикацией романа.

Эти обстоятельства Петров словно забыл. И причина опять ясна: не мог он рассказать о Нарбуте. Тот в 1936 году, как многие другие журналисты, был арестован и осужден «за контрреволюционную деятельность».

Нарбут погиб в лагере. Официально признан невиновным в 1956 году. Однако до этого Петров не дожил.

Регинин избежал ареста. Умер в 1952 году. Но и про его участие в издании романа Петров рассказать не мог: тогда пришлось бы Нарбута упомянуть.