Илья Ильф - Двенадцать стульев [litres, Полная версия романа]

Литература отнимала все время, а школярство опостылело. И недоучившийся гимназист добровольно или, как тогда говорили, «охотником» вступил в военную службу.

Вряд ли он выбрал ее охотно. Скорее полагал, что другие варианты еще хуже.

Да, он хотел стать писателем и уже публиковался. Но ему, восемнадцатилетнему, приходилось сидеть за гимназической партой вместе с шестнадцатилетними. Унизительно. И если бы, стерпев унижение, закончил гимназию, все равно не избежал бы мобилизации. Возраст соответствовал требованиям, здоровье отменное, а скорое окончание Мировой войны, длившейся второй год, отнюдь не прогнозировалось.

Напротив, она воспринималась как повседневность – в тылу. К ней привыкли, колоссальные потери более не ужасали. На фронте же катастрофически недоставало младших офицеров. Большинство кадровых, т. е. служивших еще до начала войны, было выбито. Офицерские погоны надели тогда вчерашние студенты и гимназисты, окончившие военные училища по «сокращенному курсу».

Стоит отметить, что с 1915 года не только изменился состав офицерского корпуса. Ушло в прошлое традиционное противопоставление интеллигента – офицеру.

Будущие интеллигенты начинали с гимназии или же иных средних учебных заведений, потом выбирали и высшие, а выбравшие офицерскую карьеру шли в кадетский корпус, далее – военное училище, юнкерские погоны и, наконец, офицерские. Кадеты, юнкера, офицеры обычно бравировали презрением к штатским, те, понятно, отвечали взаимностью. Главный же критерий различия – идеологический – подразумевался. Либерализм и оппозиционность интеллигенции были противопоставлены монархизму верноподданного офицерства. Война изменила все.

Бросив гимназию осенью 1915 года, Катаев не пожелал стать юнкером. Его военную биографию отражают служебные документы, ныне хранящиеся в Российском государственном военно-историческом архиве [14]   См. РГВИА. Ф. 3740. Оп. 1. Д. 70. Послужной список впервые опубликован: в ст.: Киянская О.И., Фельдман Д.М.: К вопросу о военной службе В.П. Катаева // Дерибасовская-Ришельевская. Альманах. Одесса: А.О. «Пласке», 2016. № 2. С. 298–302. .

Согласно послужному списку, 1 января 1916 года бывший гимназист уже числился в 1 батарее 64-й артиллерийской бригады. Службу начал «вольноопределяющимся I разряда».

Вольноопределяющиеся исполняли солдатские обязанности, при этом считались кандидатами в офицеры. Им полагалось выслужить обязательный ценз и выдержать экзамен по выбранной специальности. Разрядов же было два: выбор определялся по сословию и образованию. Недавний гимназист Катаев оказался «перворазрядником», соответственно, имел право экзаменоваться через год службы, а не два, как «второразрядники».

Однако подчеркнем: обязанности Катаев исполнял солдатские. Формально он тогда относился к «нижним чинам».

Первый офицерский чин – прапорщик – дальняя перспектива. Год предстояло еще прожить в действующей армии, прежде чем надел бы погоны с одной звездочкой.

Катаев, по его словам, не мечтал о военной карьере. Хотел продолжить литературную. Но и при таком выборе первичная социализация – хотя бы среднее образование – немаловажна. Офицерский чин заменил бы гимназический аттестат зрелости, тем более что шла Мировая война и сыну надворного советника, генеральскому внуку неприлично было оставаться вне службы. Молодежь его круга уже воевала.

Правда, офицерский чин Катаев мог бы получить и быстрее. В Одессе – пехотное училище. Туда он имел право без экзаменов поступить. Четыре месяца спустя – погоны с одной звездочкой: прапорщик армейской пехоты.

С учетом реалий Мировой войны понятно, в силу каких причин Катаев предпочел надеть погоны вольноопределяющегося-артиллериста. Окончив пехотное училище, оказался бы вскоре на передовой, а в пехоте офицерские потери были гораздо больше. Среди прапорщиков – особенно.

Русская пехота воевала по устаревшему боевому уставу: в атаку младшему офицеру полагалось идти впереди боевых порядков своего подразделения. Личным примером воодушевлять «нижних чинов».

Судя по катаевским решениям, он вообще не хотел воевать. И дело не в отсутствии патриотизма. Российская империя вступила в Мировую войну сообразно царской воле, тогда как ни существованию, ни территориальной целостности государства не грозило ничего.

Было не так уж мало способов уклониться от службы. По крайней мере, найти другую, не военную. Катаев, похоже, не считал этот выбор достойным.