На последний объявленный медленный танец я, естественно, пригласила его. Мы неловко переминались под безумно популярную тогда «Не хочу пропустить ни мгновения» от «Аэросмит».
— Лив, — позвал Майкл.
— М-м, — промычала я расслабленно. Мне нравилась эта песня, и я полностью погрузилась в мелодию.
— Я люблю тебя.
Вот так просто. Без затей, без особой подготовки и пламенных речей.
Я посмотрела ему в глаза и увидела в них такую явную, такую настоящую любовь, что невольно улыбнулась, даже не понимая, что этим я поощряю его на дальнейшие откровения.
— Я люблю тебя, капелька, — повторил Майкл, глядя на меня и всё ещё переминаясь под музыку, оглушающую нас из динамиков. — Больше жизни люблю. Я не могу без тебя. Ты нужна мне как воздух, понимаешь? Мне надоело строить из себя невесть что. Ты знаешь меня так же хорошо, как и я тебя. Нам никто не нужен, кроме нас самих. Я люблю и хочу, чтобы ты была моей.
Говоря это, Майк не отрывал от меня глаз. Я же плавилась под его взглядом, полностью соглашаясь с каждым его словом. Он был моим Майком. Моей второй половинкой, частью недостающей. Я любила его. Я ревновала его. Он не мог принадлежать никому, кроме меня. И мне было жаль Мисси: с самого начала ей ничего не светило, потому что он уже тогда был мой. И сейчас я получила подтверждение этому.
— Я и так твоя, Майк, — прошептала я ему в губы. — И всегда была твоей.
Неловкая пауза возникла между нами, пока до него доходил смысл сказанных мною слов.
— Лив? — выдохнул он в нерешительности. Но, в отличие от него, я знала свои чувства и не хотела в этот вечер играть.
— Я тоже люблю тебя, Майки. И это очень здорово, что ты первый сказал мне об этом. Сама бы я вряд ли решилась.
Майк счастливо улыбнулся и поцеловал меня.
Мы вернулись домой очень поздно. Отец уже лёг спать, так и не дождавшись меня. Это был выпускной, вдобавок, я была с Майклом, а значит — в безопасности. Со времени нашего первого поцелуя на балу и последнего на крыльце моего дома прошло порядка трёх часов, и нерешительность первого сменилась страстью последующих. Я осознавала, что Майк будет моим первым мужчиной, и безумно желала этого. В данном вопросе он оказался взрослее меня.
— Нет, капелька. Я хочу, чтобы наш первый раз был незабываемый и для тебя, и для меня. Я взял бы тебя прямо сейчас, и даже твой отец меня не остановил бы, но я слишком сильно тебя люблю для этого. Мы всё сделаем правильно.
— Правильно? — Я решила подколоть его. — Сначала свадьба, потом секс?
— Если захочешь, так и будет. — Его серьёзный тон сбил с меня всю смешливость. Говоря это, Майк выглядел ужасно взрослым, что я даже смутилась. — Если ты скажешь, что это обязательно условие, — я женюсь на тебе, и только после этого мы займёмся любовью.
Я испугалась его решимости:
— Нам ведь только по семнадцать…
— Для меня это неважно, Оливия. — От его официального обращения мне одновременно стало и смешно, и страшно. — Ты моя с самого своего рождения, и я буду только рад тому, что ты наконец возьмёшь мою фамилию.
«Оливия Энн Вуд», — произнесла я про себя, и сердце забилось в радостном предвкушении.
— Майк, я хочу быть Вуд, — я смотрела ему прямо в глаза. — Очень хочу. Но больше всего я хочу, чтобы ты действительно захотел этого. Чтобы ты сделал это, потому что по-настоящему желаешь, а не потакая чьими-либо условиям и предубеждениям. Давай сделаем всё правильно: свидания, ужины, кино. Хотя бы для наших родителей.
Майк понимающе кивнул. Пока я говорила, он был невероятно напряжён и серьёзен. Казалось, я ставлю перед ним непосильную задачу. И, чтобы разрядить обстановку, я весело добавила:
— Но я не даю никакой гарантии, что не пересплю с тобой на первом свидании.
Он тут же расхохотался и крепко обнял меня:
— Договорились! А то я чуть в штаны не наложил от твоего серьёзного тона.
Он поцеловал меня ещё раз пятьдесят, прежде чем мы расстались в тот вечер — довольные, счастливые и почти что помолвленные…
Лёгкий вечерний бриз наполнял воздух сладким ароматом петуний и дикого олеандра, розово-белым забором опоясывающим задний двор. Смешиваясь с солёным запахом океана, он создавал неповторимый аромат, присущий всему западному побережью.
Как я и предполагала, в закатном солнце дом выглядел сказочно. Будто волшебный корабль о кроваво-красных парусах, он плыл над цветущим садом, отражаясь в голубой глади огромного мраморного бассейна. На его дне был выложен рисунок в виде экзотических цветов различного оттенка синего. С дальнего от меня конца в воду спускались ступеньки, возле которых забавной флотилией плавали брошенные своими хозяевами надувные игрушки — там находилось детское морское царство, отделённое от «взрослого» латунной решёткой.
Читать дальше