Фиона Вуд - Облако желаний

Я желаю, чтобы я нравилась Билли лишь до определенной степени.

(И кто эту степень будет определять?)

Я желаю, чтобы я нравилась Билли как друг, и посмотрим, куда это нас приведет.

(Неплохо. А если это приведет их в никуда?)

Я желаю, чтобы Билли любил меня вечно.

(Нет. А если вдруг максимальная любовь Билли продлится всего несколько месяцев?)

Я желаю, чтобы Билли поверил, что мы созданы друг для друга .

(Смотри комментарий выше.)

Я желаю, чтобы я нравилась Билли точно так же, как нравилась ему до занятия по литературному мастерству.

(Только она ему совершенно не нравилась. И это совсем не весело.)

Я желаю, чтобы Билли захотелось узнать меня получше.

(Уже теплее.)

Я желаю, чтобы Билли захотел узнать меня получше, и это стало бы началом нашей любви.

(Уже лучше. Но какой должна быть эта любовь? Временные границы, протяженность, сама природа любви и так далее.)

Я желаю, чтобы Билли смотрел только на меня, хотел только меня.

(Рискуя упасть и нанести вред себе или другим. Несоблазнительный, примитивный взгляд на мир.)

Я желаю, чтобы Билли любил меня.

(А если желание исполнится, но в прошедшем времени? И окажется, что он любил меня когда-то, но не любит сейчас?)

Я желаю, чтобы я нравилась Билли в реальной жизни точно так же, как нравлюсь ему сейчас, но не из-за желания.

(Разве можно желать последствий желания, которые не являются результатом желания?)

Хм, и вот она уже раздумывала над тем, чтобы загадать желание «получше», а не над тем, как «отменить» то, первое желание. Нужно было еще работать и работать.

Абботсфорд, Бэлмейн-стрит, двенадцать. Должно быть, это был ее дом – если предположить, что единственная Р. Бартлок, указанная в справочнике, и была той писательницей, которая вела у них занятие по литературному мастерству. Жалюзи были опущены. В почтовом ящике виднелись рекламные брошюры, несмотря на вывеску «ТОЛЬКО ДЛЯ ПИСЕМ». На ветру хлопал потертый и линялый тибетский молитвенный флаг, на подоконнике по левую руку от Ван Ыок разместилась коллекция птичек из китайского фарфора. Из клумбы у редкого выцветшего забора возвышались длинные, большие подсолнухи, которые из-за своих размеров казались искусственными, но тем не менее были настоящими. Все это вписывалось в картину, которую она ожидала увидеть в доме розоволосой писательницы в ведьминских сапожках и ретро-сарафане, обладательницы коробки из-под обуви и, вероятно, ответственной за ее сбывшееся желание.

Ван Ыок с облегчением смотрела на явно пустующий дом. И только поэтому она, будучи жуткой трусихой, осмелилась подойти по обрамленной сорняками дорожке к передней двери и постучать. Никто не ответил. Фу-х!

Ну и зачем были эти усилия – зачем вообще стучать? И какая-то часть ее по-настоящему верила в то, что старики у нее в голове все видели.

– Стоит отдать ей должное: она подошла прямиком к двери и постучала очень решительно.

– Но лишь потому, что знала, дома никого нет.

– Ну, по крайней мере, она не стала ошиваться у дома, как какая-то дурочка, – на случай, если кто из соседей вдруг решил выглянуть из своего окна.

– Конечно, соседи выглядывали в окна! А что им еще делать в десять часов утра в субботу, если они живут на тихой улочке?

– В таком случае, она хорошо держалась: смотрела прямо перед собой, с ровной спиной; не слонялась по улице и, даже наоборот, ушла как можно быстрее.

– Остается один большой вопрос – появится ли она здесь снова в следующую субботу?

– Время покажет…

Когда после работы Ван Ыок зашла домой, мама с угрюмым видом сидела в гостиной на диване, сложив руки перед собой. Ее групповая терапия – или «встреча в кругу друзей», как они это называли, – закончилась полчаса назад. Обычно в это время квартира была полностью в распоряжении Ван Ыок: родители и Бао ездили на рынок в Футскрей, чтобы пополнить запасы еды на неделю, и возвращались не раньше, чем через полтора часа. Они специально уезжали попозже, чтобы купить товары по сниженным ценам.

– Привет, мама. – Ван Ыок села на диван рядом с ней. – Ты в порядке? Почему не поехала с папой? Как прошла ваша встреча в кругу друзей?

– Сегодня мы говорили о том времени, когда были детьми.

Ну почему Ван Ыок не могла взять и прямо спросить про ту фотографию? Спросить, почему они никогда не виделись с тетей? Сейчас, вот прямо сейчас, было бы самое подходящее время. Но Ван Ыок не хотелось быть похожей на ищейку, которая всюду сует свой нос.