Алексей Федяров - Человек сидящий

— Выводи людей на промку. — Команда по телефону проста, рабы уже готовы.

Звонок, смена на выход. Жизнь продолжается. И у нас, и у уполномоченного.

«Учреждение является одним из лучших учреждений УИС области, лучшим учреждением для отбывания наказания бывшими сотрудниками правоохранительных органов…» Так он напишет в блоге.

Еще он напишет, что на производстве работает двести человек, с официальной суточной зарплатой 160 рублей.

Я буду рассказывать об этом парням за чаем, тем, кто среди тысячи, именно тысячи работяг ежедневно выходит работать в цеха.

Мы все будем смеяться. И вопросов к нему у нас нет.

На прошлой неделе закончился июнь, а это — конец квартала. Зона хоть и для БС, бывших сотрудников, но таковых здесь немного, не больше двадцати процентов — тех, кто раскрывал и расследовал, еще меньше здесь прокуроров и судей. Они знают, как опасен конец квартала, и в это время их не видно вовсе.

Остальные — некогда срочники внутренних и пограничных войск, которые часто лишь перед этапом узнают, что они — бывшие сотрудники и сидеть им в зонах для БС. Для них конец квартала не значит ничего особенного. А зря.

Инспекторы отдела безопасности — существа подневольные. У них требуют план. Это служба, это показатели, без которых они не нужны. У инспектора могут быть тихие и спокойные отряды, в которые собраны безобидные старички и больные, он сам может быть гением службы, и зэки будут жить по расписанию, ровным строем ходить в столовую, их лица будут отображать необратимое добровольное исправление, их шконки можно будет фотографировать на стенды: «Соблюдение ПВР приближает меня к дому». Но план выявленных нарушений тех самых ПВР — правил внутреннего распорядка — инспектор обязан выдать. О нем хорошо не думать в январе или июле: первые месяцы квартала, ведь можно нагнать. Можно не думать в ноябре или мае. Тоже не критично. Но март, июнь, сентябрь и декабрь такого не позволяют.

Последние недели месяцев, завершающих квартал, всегда проходят в погоне за планом.

Людей собрали во дворе клуба, их около ста, тех, кого на комиссию. Ждать можно час, а можно два, могут разогнать в любой момент по баракам, а могут в спешке погнать в штаб — все зависит лишь от хозяина. Одно точно — комиссия будет, и составленный акт не пропадет.

— О, ты тоже здесь, — говорит с удивлением и даже сочувствием, что здесь редкость, столяр Игорь бывшему адвокату Сергею.

Тот писал ему жалобу по делу, очень грамотную, как все, что он пишет. Игорю по этой жалобе Верховный суд снизил наказание почти на два года, и он уходит через три недели, как тут не расслабиться. Он и расслабился, не поздоровался с сотрудником. Не заметил, а надо замечать. Акт.

— Здесь, — отвечает Сергей.

— А что так?

— Хлеб.

Сергей мрачен.

Глупейший из запретов — не разрешать забирать из столовой кусок хлеба из скудной пайки.

Зэк получает в передачах колбасу, сало и сыр, но передавать хлеб неразумно, его негде хранить, морозильные камеры холодильников всегда забиты. Он берет хлеб из столовой, чтобы сделать бутерброд.

Другой зэк не получает передач. Ему нечего положить на хлеб. Но он берет этот кусок из столовой, чтобы посыпать его сахаром и попить чаю перед сном. Пустая баланда три раза в день верно убивает человека.

Обмануть организм полупайкой хлеба — нужда. Но удовлетворение этой нужды наказуемо.

Сергей живет своей работой, пишет жалобы, за это ему приносят сигареты, сахар, какие-то припасы. С благодарностью приносят. Но передачи он из дома не заказывает, он переживает за семью, там жена и трое детей.

Через три недели у него суд по условно-досрочному освобождению. Взыскание поставит на его надеждах крест.

Здесь те, кто не застегнул верхнюю пуговицу лепня — куртки робы. Стоит жара, под сорок, в робе из грубой синтетики и обязательной к ношению кепке из того же материала невыносимо. Но пуговицы лепня неприкосновенны. Снимать его нельзя даже в бараке.

Много тех, кто не поздоровался с сотрудником. Здороваться с каждым надо столько раз, сколько ты его встретишь. Это полбеды, к этому несложно привыкнуть. Но сотрудник сотруднику рознь, потому есть варианты. Зэка могут привести к дежурной части и поставить у двери. Сотрудник будет входить и выходить. По несколько раз в минуту. Зэк будет здороваться. В какой-то момент сотрудник прикажет прекратить. Бросит вскользь: «Ты что, попка, заладил тут». И в следующий его выход зэк промолчит. Это акт.