Агаси Айвазян - Треугольник

— Говорю вам — бросьте!.. Не нашего ума это дело…

Мко молча направился к двери.

— Куда ты, Мко? — спросил отец.

— К председателю.

— Да ты что, не понял — мы тоже идем, — укорил его отец и, сняв с себя кожаный фартук, присоединился к Мко.

— Пошли, — повернулся Васо к Гаспару.

— А здесь кому-то надо остаться или нет?.. — тоненьким голосом обиженного человека заявил Гаспар.

Оставшись один, Гаспар посидел, подумал, потом начал ходить из угла в угол, жадно куря.

— Ну что я могу сделать?.. — говорил он громко, словно пытался сам себя убедить в чем-то. — Кто станет меня слушать и что я могу сказать?..

Потом и он ушел. Я с опозданием побежал в школу, оставив в «треугольнике» Любу.

Из школы я прибежал в кузницу. Мкртычи еще не вернулись.

Люба сидела одна. Мы стали вместе ждать. Я спрашивал у Любы значение некоторых трудных русских слов. Многих она, оказывается, не знала.

— Что такое «кондуит»? — спросил я.

Люба пожала плечами.

— Разве это не русское слово? — удивился я.

— Русское.

— И ты не знаешь?

— Нет.

— Разве ты не русская?

— Русская.

Я был поражен. А потом мне стало смешно. Как может русская не знать русского слова?..

И Люба смеялась вместе со мной.

Я вспомнил Варпета Мкртыча и загрустил.

— Они придут все вместе, да? — спросил я и сам же ответил: — Конечно!

Потом я стал перелистывать книгу, оказавшуюся под рукой. «Анагоруйн», — прочитал я там. Что значит «анагоруйн» [9] Анагоруйн (арм.). — малоупотребляемое слово, обозначающее «жестокий», «бессердечный». , я не знаю. А вот и второе слово. И опять неизвестное мне. Я начал громко смеяться.

— Люба, оказывается, я тоже не знаю армянских слов!

И опять засмеялся. А потом снова загрустил.

Грусть и радость не ходят порознь. Интересно, что перетягивает в жизни человека? Рождается он — радость, умирает — грусть. Человек от природы ограничен уже двумя пределами: радость, грусть.

Мкртычи вернулись очень поздно. Варпета Мкртыча с ними не было.

Они молчали. Я спросил — не ответили. В нашем «треугольнике» еще никогда не было так тихо.

В нашем дворе радиоприемник был только у портного Вардана. И до сих пор я помню давнее ощущение, что причиной всех тех несчастий, которые принесла война, был приемник портного Вардана.

Я был воодушевлен, так как находился под впечатлением фильма «Если завтра война».

Полетят наши самолеты, разгромят врага и победят! Только бы мне успеть принять участие в войне.

— Чему ты радуешься, сынок, — сказал мне отец. — Война не шутка… Где тебе знать, что такое война!..

Я не мог усидеть на месте. Мне хотелось с кем-нибудь поговорить. И я помчался в кузницу.

Дверь в «треугольнике» была не на запоре, но прикрыта. Мостовая перед дверью подметена и полита водой. Значит, Мко проснулся.

Я вошел — и замер.

Утреннее солнце сквозь щель ножом вонзилось в дальний угол «треугольника», туда, где жил Мко. Занавеска сделалась прозрачной, и я увидел: Люба приложила огромную руку Мко к своей щеке и гладит ее своими тонкими белыми пальцами. Рука Мко походила на бесформенную массу металла и была гораздо больше Любиной щеки. Потом Люба стала целовать загрубевшую ладонь Мко. Потом Мко легко поднял Любу на руки и своим массивным квадратным подбородком, своей щекой начал гладить, ласкать Любино лицо, подбородок. Люба что-то шептала, но я не слышал что, ее голос словно обволакивал стрелы света, проникавшие сквозь щели…

Я пулей выскочил из кузницы и бросился бежать. Бежал, обгоняя собственные мысли… Скорее это были не мысли, а целые картины, сменявшие одна другую и улетавшие куда-то в сторону.

Необычный день сегодня. Война… Поцелуй… Солнце… И все в одно утро. Точнее, в один час.

Я устал и замедлил бег. Устал и повернул назад. Мкртычи уже работали. Гаспар сидел на закопченном чурбаке. Мко был таким же молчаливым, каким я его знал всегда… Лица у всех напряженные, внимательные.

Темнота, черный цвет и молчание похожи друг на друга. И мне всегда казалось, что перестук молотков разгоняет темноту, разламывает ее, крошит на куски… Мне всегда казалось, он освещает кузницу.

И сейчас, будто желая развеять свое мрачное настроение, Мкртычи чаще стучали молотами.

Гаспар попытался шутить.

— Уста Мукуч, пора бы тебе усы сбрить.

Отец обернулся.

— Нашел время трепать языком!

— Нет, время подходящее. С такими усами ты на Гитлера похож!