Агаси Айвазян - Треугольник

В дверях старик внимательно оглядел их и спросил:

— Кто из вас больной?

Гевонд оглянулся, посмотрел на дверь и на Амо: нет, то действительно был Амо, они вместе вошли сюда, и старик, наверное, был родственником ему, потому что Амо смотрел на него таким взглядом, который говорил, что старик по меньшей мере его приятель.

— Амо, а ты не ошибся? — спросил Гевонд. — Это — твой родственник?

Амо улыбнулся. Почти девяностолетний интеллигент переводил взгляд с Гевонда на Амо.

— Когда вы виделись в последний раз? — спросил Гевонд.

— Шестнадцать лет назад, — ответил Амо, продолжая улыбаться.

Глаза у Амо были полузакрыты, и Гевонд подумал, что для этого убеленного сединами старика вспомнить кого-нибудь через шестнадцать лет и в самом деле нелегко.

— Лицо мне очень подходит, — сказал Гевонд, приблизив нос к носу старика: — Разве непременно нужно быть больным, чтобы прийти к такому чудесному человеку, как ты? — сказал Гевонд и, крепко сжав голову старика, поцеловал в лоб.

— Я пришел к тебе поговорить, остальное пустяки…

— Мартин Христофорович, — произнес наконец Амо, — это я, Амо!..

Старик еще более недоуменно взглянул на них, потом сменил очки:

— Да, да, у тебя были вьющиеся волосы, — произнес старик, впав в воспоминания, и на его лице заиграла улыбка, но потом он снова ушел в себя. Старый старомодный интеллигент и не думал все уточнять: какая разница, к чему? Все в этой жизни идет своим чередом…

Старик словно не был живым существом… Может быть, неживой была лишь внешняя оболочка, несколько слоев, как возрастные слои у деревьев. Но внутри существа было подвижное, живое ядро. И старик казался нереальным, его просто не было, и для него не существовало ни Гевонда, ни Амо. Подвижное, живое ядро было запрятано очень глубоко, далеко от глаз, оно было вне повседневных желаний. Внешняя безжизненность старика и его внутренняя живость нарушали привычные представления. Его сердцевина казалась продолжением очень древней жизни, которая не может никогда прерваться: жалкое и одряхлевшее тело, со скрипом противоборствуя внутренней жизни, должно исчезнуть, а жизнь останется, будет существовать без тела…

— Да, да, — растерянно произнес старый интеллигент и посмотрел на Амо. — Что я должен делать?

— Ничего… — сказал Гевонд. — Садись, я посмотрю на твое почтенное лицо, умный и бледный лоб и скажу тебе одно слово… Сейчас ты для меня все человечество, ты — Моисей, Адам, Ной… Сейчас скажу тебе одну вещь…

В эту минуту музыкальный звонок на двери заиграл: «Тинь-тинь-дрень…», и слово Гевонда осталось невысказанным. Врач забеспокоился, тревожно осмотрелся по сторонам и деловито проследовал в соседнюю комнату, повторяя: «Одну минуту, одну минуту».

Амо и Гевонд устроились за большим столом, Гевонд во главе стола, Амо — в углу.

Гевонд мучился нетерпением, а Амо взглядом искал в шкафу широко известные вина дядюшки.

— Ну, как мой родственник? — спросил Амо.

— Подходяще, — ответил Гевонд.

Наконец вошел, вытирая руки, хозяин.

— Мартин Христофорович, дядя Мартин, ну-ка вынь из тайника свои бессмертные вина… Я очень хвалил вина твоего приготовления… — сказал Амо.

— Вино?.. Да, да, минутку… сейчас, — произнес старик и не сдвинулся с места.

Гевонд и Амо переглянулись.

— Вино ерунда… Я его сейчас принесу, — сказал Гевонд. — Главное — выпить за здоровье, тост сказать, понять друг друга.

Гевонд подошел к старому доктору и, крепко ухватив его за подбородок, стал целовать в бороду. Глаза у Гевонда увлажнились.

— Боже мой, это же просто удивительно — человек! Был когда-то ребенком, а теперь — смотри, у него белая борода… Она — как знамя мира.

Гевонд снова поцеловал старика в бороду, вытер ладонью глаза и губы и сделал движение в сторону Амо, чтобы и его поцеловать.

— Что за чудо у тебя дядя, Амо джан, — приговаривал Гевонд, — я непременно скажу свое слово… Потом пусть умру… После этого слова и смерти нет… Ведь смерти вообще нет.

Снова протренькал звонок, и старик указательными пальцами обеих рук высвободил свою бороду из кулака Гевонда и засеменил в прихожую.

— Сейчас приду, сейчас, — бросил он на ходу. — Это больной, клиент…

Снова Амо и Гевонд остались у пустого стола. Амо посмотрел на выстроившиеся в шкафу бутылки.

— Это лекарства, — забормотал Амо, — но есть у него и хорошее вино, — добавил он с надеждой.

С минуту Гевонд молчал, потом не выдержал и крикнул в сторону двери: