Милорад Павич - Современная югославская повесть. 80-е годы

Как-то мальчик предсказал, что в семье церковного старосты Андро и его жены Андрицы стрясется беда.

— С чего ты взял? — спросила мать.

— Видел сон.

— Если это случится, — сказал Илко, — значит, прав был калькуттский мудрец. Он любил число шестьдесят и часто повторял: огонь — шестидесятая долька ада. Мед — шестидесятая частичка травки, именуемой манка, ею господь бог накормил голодных странников в пустыне. Суббота — одна шестидесятая потустороннего мира. Сон — шестидесятая составная смерти. А сновидение — такая же составная истины. Оно содержит пророчества.

Сон Богуле подтвердился: староста Андро повесился. Село всполошилось. Представители властей начали расследование. Допрашивали подробно жену самоубийцы — Андрицу: сколько вы с мужем прожили вместе, дружно ли жили, не ругались ли, а если да, то по какому поводу, почему у вас не было детей — не желали или не могли их иметь? Женщина, плача, отвечала на вопросы, говорила все, без утайки.

Допросили друзей и знакомых самоубийцы. От них узнали, что покойный сокрушался из-за того, что в семье не было детей и некого оставить наследником, продолжателем рода. Он водил Андрицу по врачам, посылал в санатории. Деньги на расходы добывал, продавая имущество, и в конце концов разорился. Убедившись, что все усилия безрезультатны, огорчился, затосковал, жизнь ему опостылела, и вот в минуту отчаяния он и расстался с нею, наложив на себя руки.

Но кое-кто и раньше догадывался о таких его намерениях, заметив, что с некоторых пор Андро стал вывязывать петли из чего только можно — будь то веревка, проволока, ломонос или цепочка. Он делал это с каким-то странным удовольствием. Проверял крепость петель, набрасывая на собак, кошек и других животных. А однажды набросил ее на шею собственной жене и, когда она закричала, сказал: «Я пошутил!»

Во время осмотра в доме Андро в его карманах нашли деньги, которые давно были не в ходу — выпущенные еще в пору оккупации. Точно такие же деньги кто-то клал у иконы в церкви. И людям приходило в голову: может, покойный клал эти недействительные деньги к иконе, а сам уносил из церкви современные монеты и ассигнации? Потом, в один прекрасный миг, почувствовал угрызения совести, осознал, как низко пал, и повесился?

В церкви снова появились старые, утратившие ценность деньги, подброшенные кем-то, и подозрение, павшее на Андро, развеялось.

Допросили и священника, а он лишь повторял:

— Незамутненная душа — вот кто был Андро…

Мать Богуле требовала от сына, чтобы он рассказал свой вещий сон следствию. Богуле отказался. Он знал причину самоубийства. Ему уже давно было известно, что Андрица и Оруш — обжигатель извести назначают любовные свидания в известняковой печи, которая всегда хранила тепло. Там любовники устраивали ложе на кожаной подстилке и предавались плотским утехам. Богуле как-то подглядел сквозь щелку в двери, чем занимаются эти двое. По телу мальчика побежали мурашки, сердце забилось часто-часто, дыхание прервалось. Его словно охватило жаром.

А в теплые дни или когда мастерская была забита известняком для обжига, любовники встречались в сенном сарае Оруша. Богуле подкарауливал их и наблюдал с крыши через щели, что происходило на душистом травяном ложе. И снова замирало дыхание, часто-часто стучало сердце и лицо мальчика горело от возбуждения.

Этим любовным свиданиям был положен конец после того, как супруга Оруша, заметив, что дверь сарая заперта изнутри, прильнула к щели. Ошеломленная и растерянная, побежала она к Андро, позвала с собой. Когда они вместе подошли к сараю, укрывавшаяся там парочка выскочила и пустилась наутек огородами. Это происшествие поразило Андро, причинив ему острую боль.

Он не смог вынести этого и повесился.

Оруш, когда тайное стало явным, так отколотил жену, что она много дней не могла подняться с кровати и рассказать, что к чему. Андрица же, боясь позора, ушла из села неизвестно куда.

А Богуле боялся открыть истину, это его мучило и угнетало. Он замкнулся в себе и, как обычно, погружался в долгие сонные грезы. Однако во сне он видел то, чему был свидетелем наяву, и это продолжало тревожить его душу…

Илко старел на глазах — все сильнее сутулился, ходил, низко опустив голову. А сноха — жена Мила — дождаться не могла, когда же господь приберет свекра, избавит ее от свалившихся нежданно хлопот и забот. Она загодя припасла покрывало для смертного ложа, полотенце, которым подвяжет усопшему старику челюсть, наметила петуха, которого зарежет и увенчанную красным гребешком голову которого, по обычаю, положит в могилу, чтобы покойник больше никого из дома не потянул за собой.