Виктор Колюжняк - Эль Пунто

– Знаешь, один мой знакомый болеет эпилепсией. Он принимает лекарства, но раз или два в год приступ всё равно накрывает. Знакомый выключается, а когда приходит в себя – вокруг толпа людей, кто-то держит язык, кто-то смотрит с испугом, а кто-то с интересом. Ещё одна знакомая болеет редким заболеванием кожи. У неё постоянно сыпь и трещины по всему телу. Такое почти не лечится, а она смотрит на это каждый день…

– Хватит! Я понимаю, о чём ты, но ситуации разные. Мой организм прав – лучше притворяться, чем видеть подобные сны.

– Не будем спать? Ну что ж, тем лучше. Так мы успеем больше взять от жизни, – сказано было тем самым тоном, за которым обычно скрываются цитаты.

– Что это?

– Маркес. Сто лет одиночества. Почитал тут, пока ждал. Отличная подборка интересной литературы стоит в углу. Настолько отличная, что возникает вопрос – почему она стоит именно там?

– Я всё никак не могу до книг добраться. Мне хватает снов.

Ио забрал файлы и обещал что-нибудь разузнать. И только когда он ушёл, я поняла, что у меня нет ни одного его контакта. Что ж, тем даже лучше. Меньше соблазнов звонить или писать каждый день с вопросами: «Ну как?»

На работе все отмечали мой цветущий вид, улыбались и делали комплименты. Я и чувствовала себя как после долгой болезни или длительной депрессии – хотя вроде бы это тоже считается заболеванием.

Мир снова казался простым, понятным и привлекательным. И эти три «П» были куда лучше трёх других «П», которые заполняли жизнь предыдущие недели. С каждым днём легче дышалось, ходилось и жилось.

Но я всё же не могла расслабиться окончательно. Знала, что рано или поздно очередной сон начнёт пожирать меня, требуя внимания. И чем ближе подступал июль, тем сильнее нарастало напряжение.

Иван Александрович в последнее время заглядывал ко мне в закуток раз-два в неделю. Так что, когда он вдруг написал мне в почту: «Зайди», я поняла – что-то случилось.

Не знаю уж почему, но едва жизнь начинает складываться более-менее понятным и приятным образом, как просыпается ощущение, что это временно. И не очень-то заслуженно, если задуматься. Наверняка вскорости люди вокруг поймут, что я, в сущности, обычный человек, который недостоин происходящего. Ну, а после этого меня просто выкинут туда, откуда подобрали. Такой вот мой персональный извращённый вариант эффекта Даннинга – Крюгера.

В общем, в кабинет я зашла с мыслью: «Если уволят, так пошли бы они все!»

Иван Александрович, как показалось, не заметил моего появления. Это ещё больше подбросило дров в огонь переживаний, так что я подошла ближе и буквально нависла над начальником.

С руками, скрещёнными на груди. С поджатыми губами. С ногой, которая словно сама собой начала притоптывать.

– Присядь, пожалуйста, – попросил Иван Александрович, не поворачиваясь. Нечто происходящее на экране монитора занимало его больше.

Я присела, заложив ногу на ногу. Время шло, а ничего не происходило. Лишь редкие тихие щелчки клавиш, словно капли дождя о подоконник. В самонакручивании я всегда быстро выдыхаюсь, так что потихоньку напряжение начало спадать.

Сначала я расправила руки и положила их на подлокотники кресла. Затем расслабила ноги и поставила их ровно. После откинулась на кресло и едва не задремала. Однако наступившая вдруг тишина и лёгкий скрип поворачиваемого стула вовремя подсказали, что именно сейчас всё и начнётся.

– Нужно как бы помочь Евгении собрать жалобы по нашим стройкам, – сказал Иван Александрович без предисловия. – У кого-то трескаются стены, где-то протекает потолок, ну и прочее в подобном духе. Будет неплохо, если ты поедешь с ней к людям, которые подавали жалобы. Нехорошо, когда молодая девушка ходит как бы одна по чужим квартирам. Мало ли кто в них может жить.

– Думаете, я смогу её защитить?

– Вряд ли, если честно. Учитывая её трудное детство, скорее уж она тебя. Но чтобы как бы напасть на двух девушек, нужно иметь в два раза больше безрассудства, наглости и низости. И смелости вдобавок. Так что мне будет спокойней. К тому же нужны фотографии. Если мы как бы будем выставлять претензии подрядчикам, то необходимо подтверждение.

– Хорошо, – я встала. – Не настолько я завалена делами, чтобы не оказать эту маленькую услугу.

– Кристина, – голос Ивана Александровича погрубел. Как всегда – чуть. – Ты же понимаешь, что это не услуга, а как бы поручение. И твои дела все отдохнут.