Ярослав Ивашкевич - Современные польские повести

— Давайте его сюда, — соглашается Геббельс.

Д-р Хаген отправляется на поиски Ремера. У Бранденбургских ворот находит одну из его рот. Отзывает командира в сторону.

— Весь этот цирк устроили предатели!

— Не может быть! — кричит тот. — Что же теперь делать?

— Спокойствие! — продолжает Хаген. — Я возвращаюсь от рейхсминистра Геббельса. По его распоряжению вы обязаны выполнять лишь те приказы, реальность которых не подлежит сомнению. Где майор Ремер?

— В гарнизонной комендатуре, на Унтер-ден-Линден.

Это близко. Там Хаген встречает двух офицеров из батальона Ремера и конфиденциально разъясняет им обстановку. Майор должен явиться к Геббельсу. Если не явится туда в течение двадцати минут, это будет означать, что он здесь арестован, и тогда СС освободит его. Хаген предпочитал не показываться у фон Хазе и поручил офицерам безотлагательно передать приказ Ремеру.

Между тем у фон Хазе продолжается совещание, где речь идет о дальнейших шагах — об арестах. Ремеру, который так ловко блокировал правительственный квартал, хотят поручить и тот квартал, где живет Геббельс.

— Господин генерал, — возражает Ремер, — доктор Геббельс является патроном дивизии «Гроссдойчланд». Несколько дней назад он был в батальоне.

Кто-то кричит:

— Какое это теперь имеет значение! Ничего с ним не случится…

Фон Хазе качает головой.

— В том, что говорит майор Ремер, есть определенный нюанс. Хорошо, майор. Мы освобождаем вас от этого задания. Поручим его кому-нибудь другому.

Один из офицеров, с которым беседовал д-р Хаген, передает Ремеру его поручение. Славный малый Ремер отводит обер-лейтенанта наверх, к фон Хазе.

— Господин генерал, послушайте, какое я тем временем получил распоряжение. Говорите, обер-лейтенант Бек.

— Разрешите доложить… господин генерал: доктор Хаген передал приказ рейхсминистра Геббельса, чтобы господин майор Ремер лично явился к нему.

— Я освобождаю вас, майор, от этого приказа! — торопливо объявил фон Хазе.

— Приказ рейхсминистра… — протянул Ремер.

— Я ваш непосредственный начальник. И я официально запрещаю вам посещать рейхсминистра. Извольте пройти в приемную. Вы получите конкретные инструкции.

Ремер покидает здание, полчаса бродит в его окрестностях. Он не знает, как поступить. Славный малый ничего не боится, ничего не скрывает. Но у фон Хазе этот Бек ни словом не обмолвился об эсэсовцах из Лихтерфельде, которые нагрянут сюда, на Унтер-ден-Линден, если только в течение двадцати минут он не прибудет к Геббельсу. Тогда произойдет стычка с его собственным батальоном, а до этого ни в коем случае нельзя допустить. Это единственная аксиома, до которой он дошел.

Наконец Ремер решается. Берет двадцать человек и направляется на Герман-Герингштрассе, к дому Геббельса. Ставит пистолет на предохранитель. Приказывает своему заместителю отбить себя силой, если через пятнадцать минут он не выйдет от рейхсминистра.

Половина седьмого, еще светло и жарко. Геббельс принимает Ремера немедленно. Воздерживаясь от каких-либо заявлений, он спрашивает его именно о погоде:

— Еще жарко?

— Так точно, господин рейхсминистр.

— А вообще как себя чувствуете?

— Благодарю, господин рейхсминистр, превосходно.

— Рана беспокоит?

— Уже нет, господин рейхсминистр…

— Вас что-нибудь огорчает?

— Так точно, господин рейхсминистр. Я получил приказ, смысл которого не понимаю.

Отличный малый Ремер режет правду-матку, да не всю. Как в кабинете у фон Хазе он вытряс из Бека лишь часть приказа Геббельса, без пункта об эсэсовцах из Лихтерфельде, так и здесь сказал об установлении контроля над правительственным кварталом, но не упомянул о возможности ареста Геббельса.

Геббельс выслушал его нетерпеливо. Рейхсминистр уже раскусил этого отличного малого, и детали его не волновали. У него возник план, который надлежало срочно осуществить. Как бы невзначай он спрашивает Ремера:

— Вы верны национал-социалистским идеалам?

— Без каких-либо колебаний, господин рейхсминистр. Даже если фюрер мертв, я чувствую себя связанным своей присягой.

— Да что вы такое говорите?! Ведь я минуту назад беседовал с ним по телефону! — восклицает Геббельс. Возглас этот рвался у него из горла. — Будем откровенны: да, был заговор. Но фюрер цел и невредим. Этот заговор — одна из величайших мерзостей в истории.

Славный малый Ремер весьма удивлен или чуточку разыгрывает удивление.

— Господин рейхсминистр, не обессудьте, не прогневайтесь на простого солдата за небольшую просьбу. Могли бы вы, как рейхсминистр, дать мне слово, что это правда и вы лично сохранили верность?