Стивен Роули - Лили и осьминог

Вот так вот.

Теперь я увидел его, поэтому уже не могу «развидеть». Осьминог до неузнаваемости меняет лицо Лили. Лицо, которое всегда казалось мне таким красивым, – благородный и классический собачий профиль, лишь слегка подпорченный нелепым телом таксы. Но ее лицо! Идеальное в своей симметрии. Если отвести назад уши, оно напоминало по форме маленькую кеглю, покрытую нежнейшей шерсткой оттенка красного дерева. А сейчас она выглядит как потрепанная кегля уже не по форме, а по роду деятельности, – украсилась бугром, словно и впрямь побывала первой из расставленных десяти.

Лили дважды фыркает на меня, раздувая ноздри, и я спохватываюсь, заметив, что по-прежнему держу ее за морду. Я отпускаю ее, моим бесцеремонным обращением она возмущена до глубины души.

– Не хочу об этом говорить, – заявляет она, уткнувшись головой в собственный живот и что-то там выкусывая.

– А я хочу .

Мне хочется поговорить главным образом о том, как вышло, что прежде я не замечал осьминога. Как я мог нести ответственность за все, что касалось повседневной жизни и благополучия Лили – еду, воду, физическую нагрузку, игрушки, в том числе жевательные, внутреннее и внешнее состояние, лечение, выведение отходов, развлечения, уют, ласки, любовь, – и не заметил, что у нее сбоку на голове восседает осьминог, разрастаясь до угрожающих размеров. « Осьминог – мастер маскировки , – напоминаю я себе, – его задача – как следует спрятаться ». Но произнося эти слова мысленно, я задумываюсь о том, почему так легко прощаю себе этот промах.

– Это больно?

Вздох. Выдох. Когда Лили была моложе, похожий звук она издавала во сне, обычно прямо перед тем, как начинала быстро-быстро сучить лапами, и это предвещало чудесный сон – погоню за белками или птичками, или беготню по теплому песку на бесконечном золотистом пляже. Не знаю, почему, но мне вдруг вспоминается, как Итан Хоук отвечал на вопросы традиционной анкеты Бернара Пиво, которыми заканчивался каждый выпуск передачи «В актерской студии»:

«Какой звук или шум вам нравится?»

« Когда вздыхают щенята », – ответил Итан.

ИМЕННО! Удивительное, чудесное сочетание – щенки и вздохи. Можно подумать, будто у теплых, сладко спящих щенков есть причины вздыхать – грустно, устало или раздраженно. И все-таки они постоянно вздыхают! Мило и невинно выдыхают воздух. Но на этот раз вздох другой. Еле уловимо иной. Неопытный слух не отличил бы его от прежних, но я знаю Лили так хорошо, как только вообще можно знать живое существо, потому замечаю перемену. В этом вздохе слышится тяжесть и скрипучесть. В мире Лили появились заботы, на ее плечи лег их груз.

Я снова спрашиваю:

– Это больно?

Она отвечает не сразу, а после долгой паузы, все тщательно обдумав.

– Иногда.

Лучшее в собаках – это их умение понять, когда они особенно нужны нам: тогда они бросают все свои дела, лишь бы посидеть с нами. Больше мне незачем расспрашивать Лили. Я могу сделать для нее то же, что она бесчисленное множество раз делала для меня – в горе, болезни, унынии, в дни общих волнений и недомоганий. Я могу молча сидеть с ней, соприкасаясь телами лишь настолько, чтобы излучать тепло, делиться энергией, вибрирующей во всех живых существах, – сидеть до тех пор, пока наше дыхание не замедлится и не войдет в согласованный ритм, как бывает всегда, когда мы сидим тихо-тихо.

Я беру ее за складку кожи на затылке – так, как, наверное, брала ее в щенячестве мать, когда переносила с места на место.

– Ветер крепчает, – говорю я ей. Глядя на осьминога так пристально, насколько мне хватает духу, я опасаюсь, что в моих словах больше истины, чем мне хотелось бы. Вообще-то я намекаю, что Лили пора выдать ее любимую реплику из фильма «Золотой век». Сам фильм мы с ней не смотрели, но пока его крутили в кинотеатрах, этот диалог так часто пускали в эфир в рекламных роликах, что мы оба чуть не лопались со смеху, едва услышав, как вопит Кейт Бланшетт в роли королевы-девственницы. Моя собака изображает Кейт Бланшетт лучше всех.

Лили немного оживляется и как по команде выпаливает:

– Я могу повелевать и ветром, сэр! Во мне бушует ураган, который опустошит Испанию, если вы осмелитесь испытать меня! Пусть приходят со всем воинством ада – они НЕ ПРОЙДУТ!

Ради меня Лили старается вовсю, попытка оказывается удачной. Но если говорить начистоту, не самой лучшей. Скорее всего, инстинктивно она уже знает то, что теперь стремительно доходит до меня: она – моллюск, она – краб, она – морской слизень.