Александр Семёнов - Опус номер девять ля мажор. Часть 2. Жизнь как музыка и танец

Начали прямо со следующего дня. Это приятно, чёрт побери, – думала Оля под конец новогодних каникул, – очень мило и прямо хочется растаять, когда тебя называют то darling, то mio amore…

Каникул они почти не заметили. Уже третьего числа позвонил Жека с предложением носить грузы для какой-то нетерпеливой ремонтной бригады. Андрей подумал, поколебался и пошёл. Оля не осталась без учеников: кроме двух никуда не улетевших детей, была ещё певица Тоня. Она сделала успехи, стала говорить свободнее, раскованнее и даже с ходу понимать английские шутки. Перед вылетом в Нью-Йорк она устроила вечеринку для коллег и однокурсников, пригласив на неё и Олю.

После морозных и малоснежных новогодних дней чуть потеплело, повалили большие мягкие хлопья, берёзовая аллея стала похожа на серебристую гравюру, и застоявшиеся под окнами машины превратились в огромные белые подушки, каждое утро как новенькие. Начался лыжный сезон. Дождавшись конца призрачных каникул, Оля и Андрей поехали в свои районные поликлиники – добывать медицинские справки, разрешающие бежать марафон.

Первая дистанция, знаменитая «Дорога Жизни», намечалась на последнее воскресенье января.

Из очередной командировки вернулся Артём и сразу позвал Олю к себе в студию фотографироваться. Теперь не для забавы, – объяснил он, – для каталога одежды. И даже за денежку. Нужны были три модели; двумя другими стали, разумеется, Алёна и Света. Одежда отзывалась чем-то матросским: чуть расклёшенные брюки, топ в виде тельняшки с короткими рукавами и очень широкими, бледными полосками, тёмно-синие юбки и даже один купальник из бескозырочных лент, по жребию доставшийся Оле. Всё очень мило, женственно, в меру кокетливо. Снимки получились красивыми, хоть и более стандартными, без творческой изюминки, если сравнить с первым разом, – что объяснялось их коммерческим характером. Гораздо интереснее была метаморфоза, произошедшая в студии с Алёной. Когда все нужные кадры были сделаны, а время ещё оставалось, она выпросила у Артёма фотоаппарат, вцепилась в него намертво, сама принялась снимать подруг, командуя, как повернуться, и взгляд у неё был… точно как у пьяницы, дорвавшегося до бутылки.

– Пропала девочка, это не лечится, – сказал Артём на кухне у Оли с Андреем. – Проще… нет, не застрелить, конечно, но…

Они помолчали, обдумывая мысль, постучавшуюся разом в три головы.

– И ведь хорошо получилось, – продолжал Артём, – не скажешь, что в первый раз. Я, когда увлекаюсь, горизонт валю только в путь, а у неё как гироскопчик внутри. И свет чувствует.

Ещё помолчали. Радио запело голосом Конни Френсис:

«Tango italiano, un dolce tango…» – и Оля, вспомнив, как недавно всё забыла, звучно рассмеялась.

– Такой зверюга, как у меня, ей для начала не нужен, – снова вступил Артём, когда она смолкла и утёрла глаза. – Что-нибудь попроще… Вот один знакомый продаёт триста пятьдесят Д, полгода юзал…

– Почему продаёт? – спросила Оля.

– На плёнку переходит, маньяк. Да нет, состояние отличное, новый, ещё на гарантии. Я держал в руках.

– У Алёнки день рождения девятнадцатого, – вспомнил Андрей.

– А у меня, кстати, двадцатого, – сказал Артём. – Тридцать лет, приглашаю. Так что? сделаем от нашего стола?

– Скинемся, Лёху подключим.

– Да-да, – вмешалась Оля, – Лёха и будет главным потерпевшим. Он нам скажет спасибо.

– Он в безопасности, у них кот есть, – успокоил Андрей.

Когда оконные стёкла перестали звенеть, а люстра качаться, Артём заключил:

– Ну, стало быть, я беру, а там сочтёмся.

Январь надо было пережить. Праздников на него выпало многовато, и было бы ещё больше, не доведись Алёне и Артёму родиться с промежутком в день, – точнее, в восемь лет без одного дня, но он сейчас был важнее. Отмечали оба дня рождения разом, в ближайшие выходные. Арендой коттеджа на лесной турбазе занимался сам Артём с помощью коллег-архитекторов, в эти вопросы Андрей и Оля даже не встревали. А вот что ему подарить? Коллеги наверняка что-нибудь придумают: отыскать их, связаться, внести материальный вклад? Нет, эта затея отдавала малодушием. Надо что-то от себя. Фотоальбом «Шедевры мирового зодчества?» Вряд ли есть шедевр, которого Артём не видел. Бритву, одеколон? Неинтересно. Графический планшет? Лыжные очки? Походную газовую плитку, сестру той, что Оля купила в Милане? На ней, в конце концов, остановились и попали в точку, потому что планшет – такой, что дилетанту и не найти – подарили архитекторы.