Эмманюэль Пиротт - De Profundis

Снаружи раздался выстрел. Бритый заставляет Роксанну встать и толкает ее перед собой. Они выходят, пересекают залитый солнцем двор и входят в сарай, монументальная двустворчатая дверь которого распахнута настежь. Роксанна сначала видит Фреди в ярком свете, спокойно прислонившегося к ближайшей к входу опоре. Глаза ее привыкают к полумраку, шарят вокруг, и она замечает Стеллу чуть поодаль, привязанную к балке; руки девочки раскинуты, она без сознания. Роксанна не уверена в реальности происходящего на ее глазах. Она смотрит на распятую дочь несколько долгих секунд под насмешливым взглядом Фреди, чувствуя кольт Бритого, по-прежнему упирающийся в спину. Из оцепенения ее выводит голос.

– Роксанна…

Она не видит, откуда доносится этот голос. Но она узнает его, это Джеки. Она шарит глазами и видит его, лежащего на сене, живот его в крови. В глубине сарая, за Джеки и Стеллой, стоит силуэт. Он шагает вперед и выходит на свет. Это мужчина, молодой, красивый и очень высокий. Ему лет двадцать пять, не больше. На его правильном лице вытатуирована половина черепа, на одной стороне. Роксанна почувствовала, как вздрогнул Бритый за ее спиной; он произнес какое-то слово, которого она не поняла, хриплым шепотом, удивленно и взволнованно.

– Ладно, Пьеро, не смотри на меня, как баран на новые ворота… Я же сказал вам, что я вас найду, верно?

Молодой человек заговорил металлическим и гнусавым голосом, каким-то синтетическим. Он устремил на Бритого взгляд холодных светлых глаз, который, похоже, оказывает на него убийственное действие: Роксанне кажется, что он расплавился, и его жир и мускулы растекаются по земляному полу. На долю секунды ей видится, как татуированная кожа расползается густой лужицей, и лицо старухи расплывается в безмолвной ухмылке, вытягиваясь до бесконечности. Молодой человек тоже ухмыляется с презрением, глядя на Бритого, потом его жестокие глаза обращаются к Фреди и тотчас меняют выражение; эти двое обмениваются самозабвенным, почти влюбленным взглядом.

– По дороге я встретил мсье, – продолжает молодой человек, показывая на Джеки. – Мсье… Как бишь?

– Джеки, – отвечает тот со всхлипом.

– Мсье Джеки шел в гости с длинноствольным карабином.

Бритый что-то буркнул, чего Смазливый не понял.

– Почетче, Пьеро. По-чет-че, иначе мы с Фреди не поймем. Попробуй еще раз.

– Что будем с ним делать?

Фреди с молодым человеком понимающе переглядываются, улыбаясь друг другу.

– Привяжем его. Потом посмотрим. То есть Фреди посмотрит. Иди сюда, мой Фреди.

Фреди подходит, и Смазливый, обхватив его одной рукой за шею, целует взасос. Бритый дрожит; он чуть отстранился, и Роксанна видит его лицо, обуреваемое такими противоречивыми чувствами, что, кажется, беднягу вот-вот разорвет. Фреди и Смазливый раздевают Джеки, бесцеремонно поднимают его и, прислонив к балке в углу сарая, привязывают раскинутые руки к поперечине веревками. Роксанна узнает снасти дяди Альбера, валявшиеся в пристройке, примыкающей к сараю, с незапамятных времен. Джеки использовал их для строительства шалашей, когда они были детьми. Она вспоминает один такой шалаш, на ветвях дерева, как у швейцарских Робинзонов [30] Речь идет о героях книги «Швейцарский Робинзон» швейцарского писателя Йоханна Давида Висса (1743–1818). ; натянутую улыбку Джеки, когда она подпрыгивала, испытывая прочность пола…

Джеки не узнать. Он похудел, узловатые мускулы и ребра выпирают под бледной кожей, оброс бородой, а волосы ниспадают почти до плеч. Он похож на Христа из той немецкой деревни, такое яркое воспоминание, которое передал ей «он», когда она возвращалась домой верхом, только вчера. С тех пор, кажется, прошли месяцы. Она больше не чувствует его рядом, с тех пор как пришли эти люди. Возможно ли, что он ее покинул? Возможно ли, что внезапное вторжение разнузданной человечности прогнало его, как во времена мигрантов, когда Роксанна находила его только затемно, во вновь воцарившемся покое?

Бритый испускает тяжелый вздох, зловонное дыхание касается ноздрей Роксанны. Одно, кажется, ясно: изнасилования на повестке дня нет. От этой банды педиков его ждать не приходится. Разве что они «двустволки», но непохоже. Уже утешение: надо уметь довольствоваться малым и сохранять оптимизм. Роксанна невольно смотрит на вещи с иронией, извечной ее спутницей. Ее дочь здесь, перед ней, висит на балке, однако мозг Роксанны не утратил старых привычек. Эти старые привычки частенько помогали ей в переделках. Но, кажется, говорят о ней…